— Все в порядке, Корали?
Я чуть не выпрыгиваю из собственной кожи при звуке голоса позади меня. Оборачиваюсь. Сэм все еще в тренировочном костюме, смотрит на меня, приподняв одну бровь. Он был полон соболезнований и предлагал свою помощь в доме пастора, но теперь, когда поймал меня шпионящей за людьми на кладбище, выглядит немного раздраженным. Думаю, в этом он прав.
— Простите. Просто перевожу дух, прежде чем вернуться в машину, — говорю я, пожимая плечом, пытаясь сделать вид, что не просто сверлю дырки в спине Каллана Кросса. — Здесь так спокойно. Умиротворенно. Учитывая все, что происходит в данный момент, мне просто нужна была минута покоя, чтобы собраться с мыслями.
Похоже, Сэм мне почти верит. По крайней мере до тех пор, пока не раздается голос Каллана, отдающийся эхом в небольшой лощине, образованной высокими деревьями, обрамляющими кладбище по периметру.
— Корали?
Прошло уже больше десяти лет с тех пор, как этот человек произносил мое имя, и все же сейчас мне кажется, что он произнес его только вчера.
Ты должна остаться. Что мне сделать, чтобы ты осталась?
Я инстинктивно сутулюсь, плечи подтягиваются к ушам. Сэм хмурится, глядя поверх моей головы, на того, кто кричал мое имя. Затем хмурится еще сильнее.
— Вы знаете этого человека? — спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой.
— Ну, он идет сюда.
Мои руки лихорадочно двигаются, пытаясь вытащить ключи от автомобиля из сумочки.
— Еще раз спасибо, что уделили мне время, Сэм. Я буду на связи с информацией из…
Чья-то рука скользит по моему плечу, едва касаясь его, посылая сильную волну желания и боли через все тело. Когда мы были моложе, Каллан точно знал, как прикоснуться ко мне, чтобы я развалилась на части. Каждый день он мог заставить меня забыть обо всем, кроме него. Похоже, он не утратил этого навыка.
— Корали Тейлор, — тихо произносит Каллан. — Я знал, что ты рядом.
Я закрываю глаза. Перестаю дышать.
Слышу, как Сэм представляется, и как Каллан говорит позади меня, его дыхание скользит по моей шее и обнаженным лопаткам. Он всегда был горячим. Похоже, это тоже не изменилось. Я чувствую исходящий от него жар, обжигающий меня, заставляющий крошечные волоски на моей шее и руках встать дыбом.
— …моя мама. Там все выглядит великолепно. Спасибо, что так хорошо позаботились об этом месте, — Каллан говорит, но в его голосе слышатся отсутствующие нотки.
На самом деле он не думает о словах, слетающих с его губ. Не думает о Сэме или о том, что за могилой его матери хорошо ухаживают. Он прижимается ко мне, как я прижимаюсь к нему, словно наши души — чертовы магниты, неспособные сопротивляться сильному притяжению другого.
Я качаю головой, не готовая повернуться лицом к этому призраку, разрушившему мое сердце.
— Спасибо, Сэм. Мне действительно пора идти. Я зайду после того, как поговорю с людьми в похоронном бюро.
Прохожу мимо священника, сжимая обеими руками лямки сумочки, уставившись в землю и боясь поднять глаза. По крайней мере, теперь у меня в руках ключи. Арендованная машина пищит, когда я открываю ее. Протягиваю руку, чтобы открыть водительскую дверь, но другая рука оказывается там раньше моей, дергая за рычаг.
— Южные манеры не умерли, знаешь ли?
Поднимаю взгляд, и лицо Каллана оказывается так близко к моему. Его темно-карие глаза такие же, какими я их помню — глубокие, как бесконечная тьма, которую видишь, когда смотришь на дно колодца. Это может показаться романтичным, но это не так. Скорее нервирует. Как будто ты смотришь в вечность и, если рискнешь подойти слишком близко к краю, можешь просто упасть. Упасть в бездну. Когда я в последний раз заглядывала на его страницу в Facebook, ненавидя себя каждую секунду, у него была густая борода, которая ему шла. Но, должно быть, недавно он ее сбрил. Теперь на подбородке темная щетина, длиной всего в несколько миллиметров.
Ямочки, которые всегда были на его щеках, все еще там, и на самом деле стали глубже со времен средней школы. И эти губы, губы, которые с поразительной интенсивностью целовали меня в первый раз, все еще полные и покрасневшие. Они кривятся в нечестивой ухмылке, когда взгляд Каллана изучает мои черты, без сомнения вспоминая мельчайшие детали моего собственного лица.