Потом стало еще интереснее. Попросту давали работы, требуя моментального решения. И как мне делать чужие работы, еще и свою успеть? Никак! При этом учителя стали даже из класса выходить, видимо, ожидая, что учащиеся без ее присутствия смогут из учебника списать, но они шли совершенно другим путем. Зачем открывать книгу и вникать в смысл формул, когда можно пристать к одному конкретному человеку?
Отказав впервые, я словно подписала себе приговор – издевательств стало больше, а мои слезы нескончаемым потом текли каждый вечер, стоило только вернуться из всех кружков и обнять бабушку.
На второй разговор с отцом я набиралась сил долго и пошла к нему только тогда, когда к смешкам прибавились еще и толчки в спину. И не важно, иду я просто по коридору или поднимаюсь по ступеням. Могли сделать подножку, ударить, поднимая мои падения на смех.
Выслушали ли меня тогда? Нет! Накричали? Да! Заставили терпеть? Да! Выставили за дверь? Снова да!
Как он тогда сказал? «Я скоро поднимусь выше, и весь город будет у моих ног». Вот только лично мне от этого не было ни тепло, ни жарко. Плохо было сейчас! И, что ужасное, с этим «плохо», мне придется как-то бороться самой.
Идя домой с низко опущенной головой, я впервые поняла, что внутри меня что-то меняется, надрывно щелкает, стирается грань «до» и «после». Уже дома, когда сидела на кухне с чашкой чая в обнимку и смотрела сквозь бабушку, что с тоской сжимала ладонями салфетку, понимала – дальше будет хуже.
Взяв телефон, я позвонила в балетную школу и сказала, что больше не приду. Бабушка ахнула, зажимая рот ладошкой, а мне было… уже все равно. Мне нужна была секция, где научат обороняться, где покажут, как стать сильным и выносливым. Пусть не физически, но морально. Через несколько дней я нашла то, что искала. Кружок по рукопашному бою в старом здании спортивной школы, куда ходят только те, кому действительно интересно. И как я – по необходимости.
Именно в тот момент, будучи маленькой девочкой, прекрасно понимала, что за меня никто и никогда не постоит. Только я сама.
Тренер, как сейчас помню, взрослый мужчина, долгим взглядом рассматривал меня: угловатую, обиженную на весь мир, замученную. Он не стал спрашивать, почему пришла одна, наверное, понял все сразу и разрешил приходить на занятия.
Именно с того момента я стала пропускать факультативы, на которые ходила одна. Направляла все свои силы на то, чтобы выучить новый прием или пробежать нужное количество метров за отведенное расстояние. И нет, я не хотела пойти на соревнования. Там мне точно делать было нечего, с этим справлялись остальные. Было другое понимание – страшное, жуткое до ужаса, но оно пришло сразу: скоро мне придется убегать от толпы. И я должна убежать!
Первая неприятная стычка произошла перед летними каникулами.
Я тогда уже довольно долго занималась, обрела хоть какие-то очертания в фигуре, стала чувствовать себя более уверенной. До конца четверти оставалась неделя, когда я, выйдя из школы, попала в оцепление девочек. Им не понравилось, что я стала засматриваться на самого классного парня в школы. Но… он как-то сам притягивал взгляд, хоть прекрасно понимала, не по мою он душу. Одноклассницы вились вокруг него, как пчелы, точно так же, как и девочки из старших классов. Он покорил всех своей немного кривоватой ухмылкой, пошлыми шутками, умением красиво ухаживать. Мне же нравились его глаза, чуть прищуренные, с хитринкой. Но смотрела я на Марка тогда, когда он этого не видит. К сожалению, я не подумала о том, что в этот момент за мной мог наблюдать кто-то другой.
– Ты чего в его сторону косишься? – я тогда не понимала, что они ко мне прицепились. Только со временем дошло – это был повод, не более того.
– Не кошусь, – буркнула, думая над тем, как бы уйти. Но куда там, казалось, людей прибавилось, или это уже моя фантазия разыгралась? Находиться в центре круга было противно и страшно. Пальцы предательски тряслись, пришлось сжать их на лямках рюкзака, а вот ноги – ноги меня подводили. Как и голос. Быть одной против всех оказалось страшно до дикости.
– Что ты там говоришь? – вперед вышла Света – она же и была заводилой, той, в чью сторону Марк даже не смотрел, хотя она делала все возможное и невозможное.
Сжала губы, не желая отвечать. За и зачем? Раззадорить? Мне этого не нужно.
Тогда Света решила сделать несколько шагов в мою сторону, чтобы замахнуться и ударить. Видела, как замахнулась, сжимая пальцы в кулак, лицо даже ее запомнила, полное ненависти. Словно это я виновата в ее провалах и неудачах.