Кирилл и Алина уставились друга на друга, и спустя какое-то время мужчина нараспев произнес.
— Удивил меня мой друг… удивил… А чем он ещё тебя кормил, когда готовил сам?
— Да много чем, но в основном кашами, омлетом с беконом…
Кирилл согласно кивнул головой.
— Это нормально. Что-то ещё было? Покупал, может, непривычное для тебя что-то? Новые продукты какие-то появились?
Алина задумалась.
— Он тут пирожные мне приносил… из категории ПП.
— Да? — снова удивился Кирилл и улыбнулся. — Странно. Сережка не признавал этой еды. Догадайся с трех раз… а впрочем, не надо. Такое сладкое люблю я! Становится всё интереснее и интереснее, — хмыкнул он. — Давай-ка ещё кое-что уточним… последнее. А что вы пили? Вино? Виски? Мартини? Или, может, что-то другое?
— Вино, красное.
— Какое?
— Либо Шато Марго, либо Пино Нуар.
— Позер! — усмехнулся Кирилл и от избытка чувств даже хлопнул себя по коленкам. — Наверное, все наши запасы из винных погребов перетаскал.
Теперь наступила очередь Алины удивляться. Кирилл же, увидев её недоумение, пояснил.
— Мы всю жизнь коллекционировали вина. Покупали самые редкие экземпляры и за немалые деньги… берегли их для особого случая…
Он надолго замолчал. В конце концов женщина не выдержала.
— Так что там с вином? — поинтересовалась она.
— С вином? Ах да… Элит винами у нас увлекаюсь я. Сережка предпочитает… вернее предпочитал, — нахмурившись, поправился он, — вина чуть попроще. Его страстью было вино, производимое французским виноделом Анри Жайе. Это несколько иная винная карта.
Алина и Кирилл задумались теперь вдвоём.
— Видно, уж очень хотелось ему побаловать тебя моими любимыми винами, — после этих слов Алина замерла с полуоткрытым ртом. — Ладно, — сказал он вдруг очень серьезно. — Сегодня нам не до анализа действий Сережки. У нас ещё будет время поговорить о нем. Сейчас нужно и о нас подумать.
— У меня и правда нет сил, — согласилась она. — Даже языком лишний раз ворочать не хочется.
— Давай так: сейчас ты в душ, затем ужин, таблетки и спать.
Алина согласно кивнула.
— Наверное, ты прав. Так действительно будет лучше. Только мне кушать совсем не хочется…
Кирилл осуждающе покачал головой.
— Так нельзя. Лекарство на голодный желудок не пьётся…давай, дуй в ванную комнату.
— Да. Встаю-встаю… уже иду, — устало произнесла она. — Очень уж хочется смыть с себя весь этот негатив, — как-то обреченно вздохнула Алина. — Сейчас сил наберусь и пойду.
— Может, мне как-то тебе помочь?
Алина вспыхнула и быстро-быстро отрицательно замотала головой.
— Нет, что ты! Мне главное под воду попасть, а там справлюсь.
Стесняясь собственных слов, она мимолетно взглянула на мужчину и тут же внутренне подобралась, поймав на себе его странный взгляд, тоже брошенный украдкой. Чтобы избежать дальнейшего ненужного объяснения, Алина вздохнула и, медленно встав, отправилась в ванную.
— Я, пока ты душ принимаешь, здесь подожду. Вдруг тебе что-то понадобится, — бросил он вслед.
«Как долго я выдержу?» — подумали они оба.
И как знать, что изменилось бы в их жизни, рискни хоть один из них произнести этот вопрос вслух.
Как только за Алиной закрылась дверь ванной комнаты, Кирилл облегченно и шумно вздохнул.
«Спокойно, Кир, спокойно, — сказал он сам себе. — Рядом с тобой женщина, которая тебе нужна как воздух живому существу, как вода умирающему от жажды. И ты справишься совсем! Ей сейчас очень тяжело, — мужчина невольно смял лежащую на столе тканевую салфетку. — Прежде всего, я должен помочь ей восстановиться, начать заново жить. Ну и, естественно, себе тоже нужно будет помочь. Больше тебе, Кир, отступать никак нельзя».
Взъерошив двумя руками свою идеальную стильную прическу, он неторопливо принялся убирать со стола немногочисленную посуду, продолжая обдумывать сложившуюся ситуацию, а закончив, подошёл к окну.
Из окна кухни открылась печальная картина ранней неуютной осени. Вторая декада сентября, а на улице моросит противно мелкий, холодный дождь. После странной осенней грозы, прошедшей над городом четыре дня назад, осенний лёгкий дождик, родившийся из сумасшедшего ливня во время грозового шторма, превратился в ежедневную нескончаемую морось. Резко похолодало, и люди, кому не посчастливилось передвигаться по городу «на своих двоих», кутаясь в куртки и плащи, пытались укрыться от назойливых капель под своими зонтами. И если уберечься от неприятной влаги, падающей сверху, это хоть как-то помогало, то ногам спешащих по улицам людей страшно не везло. За это время накопившаяся на улицах пыль превратилась в неприятное вязкое месиво, которое, цепляясь за обувь, делало её мокрой, безумно тяжелой и неприлично грязной.