— Борис Семенович! О чем вы говорите?! — возмутилась Алина. — Я только что похоронила своего супруга… Я вдова. С каким мужем мне не следует тянуть с новой беременностью?
Доктор покраснел, как вареный рак.
— Ради Бога! Простите мне мою рассеянность. Как-то вырвалось само собой. Ещё раз, простите, — сказал доктор и попятился к выходу. — Я сейчас пришлю вам Веронику на помощь, для сборов.
И доктор практически мгновенно выскользнул за дверь палаты.
Алина кипела от возмущения на сказанное доктором, но больше всего злилась по поводу бумаги, выданной Сергеем Кириллу.
«Я словно племенная скотина. Опять выясняется, что эти два «брата-акробата» разыгрывают меня, словно ценный приз; тасуют, как карты в новенькой колоде перед игрой. Просто идиотизм какой-то! Ну как так можно? А если я не хочу быть с Кириллом?» — мысленно вспыхнула она, одновременно не веря самой себе.
Чувство всепоглощающей злости накрыло женщину с головой. Умом она понимала, что партия, которую разыграли её покойный супруг и его друг по отношению к ней, не так уж плоха. Они любили её оба и упорно шли к выполнению поставленной для себя цели, не гнушаясь никакими способами. Они не вредили Алине, и её ту, которой она была раньше, этот факт вполне устроил бы… Но не теперь.
Теперь она изменилась, причем благодаря своему последнему мужу, Сергею. Он сам научил её быть любимой, но гордой; счастливой, и одновременно независимой. Это он вселил в неё уверенность и научил прислушиваться к своим желаниям, жить своей жизнью, а не чьей-то чужой… В общем, взрастил в ней абсолютно здоровый эгоизм…
«Да, Сережка! Ты и здесь реально подложил свинью своему лучшему другу, научив меня верить в себя. Так что карта «Алина» в вашей игре окажется Джокером. Ты бросил на мою амбразуру своего лучшего друга? Ну что ж, посмотрим: вырос ли этот мальчик? Окажусь ли я ему по зубам?».
Переполняемая удовлетворением от принятого решения, Алина даже горделиво подняла вверх свой аккуратненький носик.
«Ну что ж, Кирилл! Поиграем? И условно назовем мы эту игру «любовь для дурочки». Посмотрим, на сколько тебя хватит, мой дорогой мальчик!».
— Ты знаешь, — обратилась она к Ритке, — а я, пожалуй, соглашусь с ними.
— С кем? — не поняла подруга.
— С Сергеем и Кириллом. Они разыграли меня, как ценный приз в азартной игре. Раздают, как игральные карты, от одного к другому… вот и посмотрим, как у них это получится. Одно знаю точно — я на Кирилле теперь отыграюсь по полной за них обоих.
— Алина, — ахнула Маргарита. — Ну зачем же так! Они же оба тебя любили… и любят… Ой, да я запуталась, как правильно это сказать. Ты сама понимаешь, что я имела в виду.
— Ну, я же приз для них? — с вызовом переспросила Алина.
— Почему? Они не называли тебя призом. Это ты сама так решила, — сказала Маргарита.
— Не занимайся словоблудием, — разозлилась она. — По крайней мере, я так себя чувствую. Сначала оба любили издалека, потом один уступил другому, а теперь этот один, после смерти другого, снова хочет получить меня… Фу! Это так мерзко!
— Это в тебе неуспокоенные гормоны после беременности бунтуют. В чем Кирилл виноват перед тобой? В том, что до сих пор любит тебя, дурочку? Мне сейчас так хочется больно стукнуть тебя и назвать не просто дурой, а идиоткой.
— Ну и вали тогда отсюда. Зачем тебе подруга — идиотка?! — не на шутку взъерепенилась Алина.
«Что я творю! Ведь Ритка во многом права…».
Но Алина уже закусила удила и не могла остановиться.
Рита растерялась. Её гнали. И кто? Единственная лучшая подруга, та, с которой они вместе с самого детства и даже ни разу не ссорились до этого момента. И за что? За то, что Рита попыталась остановить её, не дать совершить ошибку и не допустить каких — либо глупостей, наделанных сгоряча, о которых она потом сама же и пожалеет?!
«Обидно, конечно, но сейчас действительно лучше уйти», — решила Маргарита.
Взглянув на Алину, Рита с горечью произнесла.
— Твоя воля, подруга. Пусть будет так, как ты хочешь! Если у тебя столь сильно желание всё разрушить — дерзай, не останавливайся. В конце концов, ты просто останешься одна: без дружбы и без любви. Живи в своей независимости ни от кого и радуйся своей мнимой свободе.
Алина же смотрела на подругу и не верила своим глазам… Та — уходила. Уходила с гордо поднятой головой, не оглядываясь, чувствуя абсолютную правоту своих слов и не одобряя решимости подруги «разыграть партию» с Кириллом.
«Это неправильно, — мелькнуло было сожаление, но злые мысли взяли верх над Алиной. — Мне кажется, что все просто сошли с ума».
Как только Ритка скрылась за дверью, в палату заглянула закрепленная за палатой медсестра, Вероника.