В школе, из сумки, какой–то козёл — узнал бы кто, набил бы морду.
Но диск пропал, отец устроил кипеж и не разговаривал со мной целую неделю.
Мать выгребает из шкафа джинсы.
Синие, голубые, белые, чёрные.
Зачем мне столько штанов всего–то на две недели?
Хватит двух пар, синей и голубой, для чёрных сейчас слишком жарко, а белые быстро пачкаются, и их надо постоянно стирать.
Не Симба же будет это делать, а мне самому в лом!
Я всё пытаюсь понять, откуда взялось слово «дистенциальный», и — наконец — что–то нащупываю.
Дело было действительно в школе, на одном из последних уроков литературы. Нам объясняли смысл термина «экзистенциальный» — что это значит, я так и не понял, но само слово мне запомнилось.
— Положи голубые и синие, — прошу я матушку, — мне хватит!
— Сам бы положил, — ворчит мать, а потом спрашивает: — А поедешь в каких?
Правильно, нужно выбрать, в каких штанах я поеду, а вторые положить в сумку. То есть класть надо не голубые и синие, а только голубые. Или только синие.
Голубые мне нравятся больше, поэтому я решаю ехать в них.
В голубых джинсах и белой футболке с надписью «Don’t touch».
Футболку мне откуда–то привёз отец в прошлом году.
По–моему, из Испании, хотя надпись на английском.
«Don’t touch».
«Не трогай!»
То бишь не замай, не лапай, отвали, убирайся.
Я иду по улице и меня не стоит трогать.
В лагере на Азовском море у меня была другая любимая майка, с надписью «Who is my girl?».
Кто моя девушка?
Девушка нашлась на второй вечер, ей тоже было четырнадцать, и она в первый раз в жизни приехала на море.
Ей жутко не повезло: море было Азовское, а это просто чахлая, мутная лужа.
Я гордо рассказывал ей, что такое настоящее море, а сам смотрел на её грудь.
Хотя назвать это грудью было трудно.
Если судить по тому, что творится под майкой у матушки.
Интересно, какая грудь у Симбы, наверняка меньше, чем у матушки, но больше, чем у той девчонки из лагеря.
Девчонка прочитала надпись на майке, засмеялась и сказала:
— Я!
Дистенциальный коблоид самодовольно улыбнулся и решил, что пришла пора вдвоём прогуляться вдоль моря — отчего–то мне захотелось сделать это так, как показывают во всяких глупых фильмах, на которые отец натыкается во время ежевечернего заппинга.
В этих фильмах парочка берётся за руки и бредёт по мелководью навстречу закату.
Или, ближе к полуночи, — в сторону картинно нависающей над морем луны.
Я взял её за руку, и мы потащились по азовскому мелководью, от воды несло не свежестью, а гнилью, и была она чересчур тёплая. Я бы даже уточнил — отвратительно тёплая.
Временами под ноги попадались то ли камушки, то ли ракушки, хорошо ещё, что ни один из нас не порезал себе пятку.
Мы шлялись так по воде минут пять. А потом вернулись обратно на берег.
— Свитер, — сказала матушка, — надо обязательно взять свитер, вдруг погода испортится.
Дай ей волю, она засунет мне ещё и куртку, и шапку, и осенние ботинки.
— Хорошо, — сказал я, — положим свитер, и хватит.
— А на ноги? — спросила мать.
— Сандалии, — сказал я.
— Возьми кроссовки, — сказала мать.
— Зачем? — удивился я. Кроссовки–то были старые, потрёпанные. — Жара вон какая стоит, что я в них ноги парить буду, ещё грибок заведётся!
Грибковый аргумент, похоже, показался матери убедительным, но свитер она мне всё–таки всучила.
Ещё я положил в сумку несколько компакт–дисков, пару любимых видеокассет, одну с «Люди в чёрном», другую — с последними «Звёздными войнами».
— Почитать возьмёшь что–нибудь? — спросила мать.
Она явно намекала на то, что надо взять почитать что–нибудь из школьной программы.
— Нет, — сказал я, — ничего пока не хочу читать…
— Всё, — сказала матушка, — застёгивай!
Я застегнул сумку и поднял ее с кровати.
Она получилась лёгкой, намного легче, чем тогда, когда я отправлялся в лагерь.
До моего отбытия к Симбе оставалось ещё почти семь часов.
— Завтракать, — сказала мать, — теперь пойдем завтракать, а потом нам с отцом надо самим собираться…
Дистенциальный коблоид потащился завтракать, послушно уставясь в розовую матушкину спину.
Как на поводке: мать впереди, я — за ней.
Отец уже был на кухне и мешал салат.
Отец всегда ест один и тот же салат: помидоры со сметаной и майонезом.
И желательно — без лука.
К салату сегодня прилагались сосиски.
Мы сели за стол, дистенциальный коблоид взял в руку вилку и потянулся к салату.