И чёрный треугольник тоже прячется, Симба натягивает трусики, потом джинсы, встряхивает своими красными волосами, и они вспыхивают на солнце.
Солнце.
Я совсем рядом с ним, но мне не жарко.
Жарко тем, кто внизу, — и мне, и Симбе, и Дракуле.
И папеньке жарковато, он втягивает лежак поглубже под тент.
А матушка подплывает к буйкам, я отчётливо вижу, как она окунает лицо в волны и отфыркивается.
И столь же отчётливо вижу другую картинку, которая поначалу возникла передо мной в каком–то тумане, однако туман быстро развеялся.
Мужик, что висит у Симбы на стене.
Он идёт по улице и тащит большую сумку.
Зачем мне его показывают — не понимаю.
Мужик лениво тащится с сумкой, и лицо у него довольное.
А потом за его спиной появляется Симба.
Я отдаю себе отчёт в том, что её появление за спиной мужика попросту невозможно. Но разве возможно, чтобы один я смотрел на второго меня, беспомощно лежащего рядом с ямой и уткнувшегося лицом в землю?
Бред. И тем не менее это происходит.
Симба поднимается по склону вслед за Дракулой, Симба вступает в подлесок у подножия горы.
А ещё одна Симба крадётся за человеком с сумкой, и я не понимаю, какая из Симб — лишняя.
Я смотрю на все картинки разом и жду, что будет дальше.
Папеньке надоело притворяться, что он читает газету, он отбрасывает её в сторону, а сам засыпает, я даже вроде бы слышу его похрапывание.
Точно так же он похрапывает вечером после работы, когда, поужинав, ложится на диван смотреть новости.
Матушка доплыла до буйка и нежно его обнимает — похоже, решила передохнуть.
Но меня больше интересует Симба.
Та третья Симба, что возникла за спиной у сумчатого дядьки.
Я смотрю на неё и пытаюсь разгадать её намерения.
Пока она прячется.
Укрылась за телефонной будкой и осторожно выглядывает из–за неё.
А мужик стоит на обочине и курит.
Наверное, собрался ловить такси.
Первая Симба шумно выясняет отношения с Дракулой, но первая Симба меня сейчас не волнует — я откуда–то знаю, что мы с ней скоро пересечёмся на одной территории.
Они с Дракулой появятся рядом с ямой и попробуют поднять меня, он — за руки, она — за ноги.
Вообще–то у них не должно получиться — нам об этом на уроках ОБЖ рассказывали.
Мол, в таком состоянии человек ужасно неудобен для переноски, у него руки и ноги болтаются, а вдобавок он так и норовит сложиться посередине. Даже двое мужчин скорее смогут его волочить по земле, нежели нести. Обычно пострадавшего переносят на носилках, если носилок нет — мастерят из подручных материалов. За руки и ноги человека нести почти невозможно.
Но у Симбы с Дракулой получится, однако покамест мне не до этого.
Я высматриваю, что делает третья Симба за телефонной будкой.
Она лезет в длинный кожаный футляр, что висит у неё на шее на чёрной кручёной верёвочке.
И я догадываюсь, что в этом футляре.
Дротики.
Оперённые с одного конца и заточенные с другого.
Симба достает один дротик.
Поправляет футляр на шее так, чтобы тот не мешался.
Затем встаёт вполоборота, подбрасывает дротик в правой руке, ловит его, вдруг облизывает два пальца левой руки, протирает ими остриё дротика.
И только после этого метает дротик в цель.
Цель маячит неподалёку, повернувшись к Симбе спиной и ожидая машины.
Но цель её не дождётся.
По крайней мере, не дождётся такси.
Цель как пить дать увезут на «скорой помощи», потому что первый дротик уже вонзился левее позвоночника, а за ним летит следующий.
Первая Симба что–то громко доказывает Дракуле, стоя у дерева.
Тот я, что лежит у ямы, уткнувшись лицом в землю, всё так же неподвижен.
Вторая Симба подходит к озерцу, сейчас она сбросит с себя одежду и плюхнется в ледяную горную воду.
И я снова увижу её грудь и чёрный треугольник между ног.
Почему ей не пришло в голову и его покрасить в красный цвет?
Второй дротик втыкается рядом с первым, мужчина неуклюже заваливается и глухо падает на асфальт.
Третий дротик пролетает над ним и исчезает на той стороне улицы.
Наверняка угодил на газон…
И тут я слышу смех.
Симба смеётся за телефонной будкой, Симба подпрыгивает от радости.
Матушка отлипает от буйка и разворачивается, чтобы плыть обратно.
Папенька всё посапывает в шезлонге, он лежит в той же позе, в которой недавно лежал первый я, бессмысленно глядя в голубое июньское небо.
Впрочем, папенька лежит под тентом, ему проще, солнце не слепит глаза.