Дед, кстати, солью не пользовался. Он у нас маг такого уровня, что тьму разгонять может буквально силой взгляда. Ну и рунами, конечно. Руны у него такие сильные, что в нашем родовом склепе тьма даже не пыталась искать лазейку… Ну, по крайней мере ни мне, ни кому либо из моих братьев и многочисленных кузенов ни разу не удалось её там отыскать. В детстве мы, смеясь, называли наш склеп заговорённым от сил тьмы.
И если честно, я думала, что второго такого места нет в целой Бревиллии, а гляди-ка. Некромант на кладбище в Литлвиладже уже две недели не появлялся, по самому городу ходят восставшие мертвецы, и я не знаю, что ещё Мёрфи тут успел натворить, однако тёмной энергии на кладбище почти не было.
Не так, как в нашем родовом склепе, но всё же…
— Джейми, а как часто ты помогал мистеру Мёрфи?
Парень глянул на меня через плечо и уточнил:
— С солью что ли? — Я кивнула. — Раз в месяц. Мистер Мёрфи говорил, что у нас в городе живёт столько хороших и светлых людей, что тьма к нам ленится соваться…
И добавил встревоженно:
— Только вы господину бургомистру не говорите, а то он вам жалованье понизит.
— Уговорил, не скажу, — рассмеялась я. — Но обход давай всё же закончим. Знаешь, как говорят? Раз в год и палка стреляет. Обидно будет, если из-за нашей с тобой лени пострадает Литлвиладж. Я ещё не успела толком рассмотреть ваш город, но он мне уже нравится.
— Это потому что это лучший город в мире! — Радостно сверкнул глазами Джейми. — Я вам такие места покажу, такие… Вы от нас ещё и уезжать не захотите!
К полуночи мы закончили. Я проводила Джейми до сторожки и, сцеживая зевки в рукав, побрела к себе.
День выдался длинным и богатым на события. Поэтому этой поздней ночью я мечтала лишь об одном: упасть на свою новую кровать, закопаться поглубже в одеяла и проспать до завтрашнего обеда.
Но у судьбы на этот счёт были совсем другие планы. Потому что едва я забылась, уронив голову на мягкую подушку, едва утонула в свежем аромате полевых трав, которыми было напитано постельное бельё, как в спальне раздался жуткий стон, сопровождаемый чудовищным скрежетом.
— Святые небеса…
Кровь застыла в моих жилах, а волосы встали дыбом. От страху я не то что встать и включить свет не могла, мне было страшно даже пошевелиться. Я лежала под тонким летним одеялом, таращилась в темноту и дышала через раз.
Тихо тикали настенные часы. Сверчок пел песню любви для своей самочки, а я слушала, слушала, слушала… и сама не заметила, как снова провалилась в сон, чтобы проснуться спустя короткое время от душераздирающего:
— Кх-ы-р… Кхы… Кха! — А вслед за этим скрежет, словно камнем по стеклу и осторожный стук. В окно. Которое находится на втором этаже…
— Хорошо, что не в дверь, — прошептала я и медленно повернула голову.
Лунный свет еле пробивался сквозь тяжёлую штору, сквозь которую совершенно ничего нельзя было рассмотреть. Приходилось додумывать.
Мысль о том, что в окошко моей спальни скребётся зомби я отмела сразу, как еретическую: что-что, но летать живые мертвецы не умели, даже те, у которых были крылья. Другой же нежити в Литлвиладже быть не могло — и я воочию в этом убедилась сегодня ночью. Тогда что остаётся?
— Кха-а. А. А. Кых…
— Чья-то дурная шутка? — продолжила строить предположения я, впрочем не рискуя спустить ноги с кровати.
К последовавшему за стоном скрежету я прислушивалась не дыша. Звук точно доносился из-за окна, в этом я не ошиблась. Но как, кто и главное — за что? Кому я могла успеть насолить?
Потихоньку успокоившись, я заставила себя рассуждать логически. Как — это понятно. Допустим, приволокли лестницу, приставили к стене и, пользуясь тем, что девица в доме одна-одинёшенька, резвятся. А вот кто и за что… В Литлвиладже я ещё толком ни с кем не познакомилась, у меня тут не то что врагов, даже друзей пока не было… Разве что вдова запертого в баронском склепе зомби. Я попыталась представить себе, как низенькая, кругленькая миссис Споти, кряхтя, тащит лестницу и карабкается на второй этаж, рискуя сломать шею и при этом сыпля в мой адрес проклятия…
— Проклятия… — прошептала я, когда за окном снова застонали. — Да быть этого не может!
Решительно отбросив в сторону одеяло я, подгоняемая злостью и чувством праведного негодования, соскочила с кровати, на цыпочках, подбежала к окну и рывком откинула в сторону весёленькую шторку в цветочек.
Назвать птицей существо, обнаруженное мною на узком подоконнике за стеклом, не смог бы даже самый опытный орнитолог. Чёрные крылья воинственно растопырены, красный гребень горит демоническим огнём, а в единственном глазу полыхает адово пламя.