Девушка пробормотала несколько подобающих случаю сочувственных слов и попыталась выйти, но Фанни Марлинг уже вдохновилась.
– А вы знаете, дорогая, что к нам приезжает на учение полк драгун его величества?
– Вот и пришла моя погибель, – пробормотала Эмбер и добавила чуть громче: – Вот как? Не имела ни малейшего понятия.
– Да, говорят, там есть приятные молодые люди и даже несколько вдовцов, – и выразительно посмотрела на свою протеже.
Эмбер вздохнула: мечтой госпожи Марлинг было выдать ее замуж. «Дорогая, вы весьма приятная молодая особа и не должны хоронить себя в этом имении», – постоянно говорила та.
Умом девушка прекрасно понимала, что в данной ситуации замужество было бы лучшим решением, но, будучи в глубине души романтичной натурой, мечтала о браке по любви, а ее сердце упорно молчало. Да, она получила несколько предложений руки и сердца, но ни один мужчина из ее окружения не заинтересовал ее настолько, чтобы она смогла бросить сестру.
Наверное, госпожа Марлинг еще долго распространялась бы на эту тему, но в лавку вошла ее ближайшая подруга, госпожа Вюрст. Пользуясь заминкой, пока женщины приветствовали друг друга, Эмбер попросту сбежала. Она так торопилась, что, выскочив на улицу, столкнулась с мужчиной. От неожиданности девушка пошатнулась и, скорее всего, упала бы, но крепкая рука удержала ее.
– Ох, извините, – пробормотала Эмбер, поднимая голову и невольно замирая под пристальным взглядом черных глаз. На секунду ей показалось, что она смотрит в бездну. Девушка с испугом отпрянула.
Мужчина вежливо улыбнулся одними губами, подал сверток, который она уронила на мостовую, и зашагал прочь, небрежно помахивая модной тростью из черного дерева с серебряным набалдашником. Девушка вздрогнула и поспешила к своей двуколке.
Вечером Эмбер, по обыкновению, хотела отказаться от поездки на бал, который давался в здании верхней ассамблеи, но на этот раз Корнелия была непреклонна. По всей видимости, мачеха хотела унять тех, кто начал злословить про ее отношение к падчерице.
Может, девушка и не согласилась бы, но к уговорам подключилась Люси, умоляя сестру поехать с ними, и та сдалась. Достав одно из четырех своих бальных платьев, бледно-голубое с белыми лентами, Эмбер переоделась, сама уложила пепельно-русые волосы в простой узел и надела на шею нитку жемчуга – единственное украшение, доставшееся ей в наследство от матери. Натянув пожелтевшие от времени бальные перчатки, она спустилась в гостиную, ожидая остальных.
Корнелия появилась через полчаса. В отличие от падчерицы ее платье было сшито по последней столичной моде. Вопреки традициям, она пренебрегла тюрбаном, которые носили матроны, и уложила золотистые локоны в замысловатую прическу. Люси шла следом за матерью. Как дебютантке, ей полагалось быть в белом.
Мачеха с надменным превосходством посмотрела на скромное платье Эмбер, сшитое из муслина и неоднократно затем перешивавшееся, но промолчала. Люси наивно заметила, что этот цвет оживляет бледное лицо сестры, а та лишь сжала губы, опасаясь сказать грубость и испортить вечер. Они сели в давно ожидающую карету, кучер захлопнул дверку, и экипаж, скрипя рассохшимися колесами, покатился по разбитой подъездной аллее.
Бальный зал встретил их шумом. Музыканты играли первый вальс. Корнелия прекрасно знала, когда следует появляться, чтобы привлечь к себе как можно больше внимания. Она искренне не понимала: то, что было модно в столице, в сельском закрытом обществе рассматривалось как вызов.
Эмбер шла за ней, прекрасно понимая, что на фоне двух красавиц выглядит достаточно обыденно. И старалась не замечать осуждающие взгляды местных «столпов общества», направленные на ее мачеху.
Поздоровавшись с многочисленными знакомыми и пообещав несколько танцев друзьям детства, девушка присела на кушетку, настроившись на то, что проведет весьма скучный вечер.
– Милая, что вы не танцуете? – Фанни Марлинг находившаяся неподалеку, начала обмахиваться веером. – Хотя я вас понимаю, здесь так жарко! Эдвин, принеси нам шампанского!
Последние слова адресовались ее сыну. Застенчивый молодой человек, недавно вернувшийся из университета, где изучал богословие, слегка покраснел, пробормотал что-то невнятное и поспешил исполнить просьбу матери.
В глубине души Эмбер молила лишь о том, чтобы госпоже Марлинг не пришло в голову заставить сына пригласить ее на танец, такого позора она бы не пережила. К счастью, внимание ее покровительницы переключилось на Люси, танцевавшую с молодым мужчиной в военном мундире.