— Всё в порядке, — уверяет она меня.
Я киваю и заставляю себя хотя бы казаться расслабленным ради неё. Моё сиденье вибрирует, машина тарахтит, трясутся вещи, которых, кажется, быть не должно. Я никогда раньше не путешествовал внутри машин, и мне это не нравится. Мой желудок свернулся в тугой узел. Глядя в окно вперед, вещи летят на нас слишком быстро. Амара перемещает палку перед собой из стороны в сторону, и машина отвечает поворотом в нужном ей направлении.
Это не успокаивает мои нервы. В нас летят валуны, но она уворачивается. В некоторые объекты, в которые мы ударяемся и отскакиваем, выбрасывают нас из наших мест, а затем мы снова падаем. Сиденья имеют высокую спинку, из-за чего я не могу сесть на свой хвост, что ухудшает поездку. Моему хвосту и крыльям некуда деваться, поэтому я сижу на краю.
— Нам обязательно лететь так быстро? — спрашиваю её.
— Почему нет? — Амара смеется, наслаждаясь собой.
Её лицо светится радостью. Она ловко управляет транспортом. Восторг в её глазах — это то, чего я никогда раньше не видел. То, как её руки двигаются по доске перед ней, потрясающе. Происходит так много вещей, которых я не понимаю. Она дома, и это видно. Я подскакиваю со стула и ударяюсь головой о потолок.
— Ой, — смеется Амара, когда я падаю назад мешком, наполовину на своё место.
— Ой? — раздраженно спрашиваю я. — Эта тварь пытается нас убить. Нам нужно выбраться и идти пешком. Пошли кого-нибудь ещё, чтобы забрать этого монстра.
— Да успокойся, — говорит она. — Я перегнала ту дюну вон там, — пренебрежительно машет она рукой. — Все еще привыкаю к необходимой реакции.
Я смотрю на неё, потирая голову. Ей может быть весело, но я несчастен. Узел в животе уступает место приступу тошноты, когда я снова сажусь на своё место. Если я закрою глаза, станет ещё хуже. Я чувствую движение, происходящее вокруг меня. Я сосредотачиваюсь на дыхании и удерживаю себя в кресле.
Хотя она права. Вскоре крутые повороты и подпрыгивания стихают, и мы возвращаемся в город быстрее, чем я когда-либо думал. Я никогда раньше не двигался так быстро. Едва солнце садится, как я вижу вдалеке сверкающий купол города.
— Это потрясающе, — говорю я.
Амара ухмыляется мне.
— Таки да?
— Три дня пути за один? Я мог бы к этому привыкнуть!
— Да, но у этого транспорта почти закончилось топливо.
Через несколько мгновений машина дергается, трясется, затем останавливается, глухо падает на землю.
— Что случилось?
— Кончилось топливо, — говорит она.
— О, — говорю я, когда разочарование нарастает.
— Ну, это всё, на что он способен, но зато мы покрыли большую часть пути, — говорит Амара, нехарактерно бодро.
Она идёт обратно в грузовой отсек, и я следую за ней, пока она копается в ящиках, пока не находит большую сумку с медицинским оборудованием. Я делаю шаг вперед и забираю сумку у нее, когда она поворачивается. Она выглядит готовой возразить, но затем что-то в её глазах смягчается, и она кивает, позволяя мне помочь.
Она открывает дверь, и мы идём по пустыне. До города совсем недалеко. Мы достаточно близко, я вижу, что люди уже собираются у шлюза. Солнце опускается за горизонт, отбрасывая длинные тени, когда мы достигаем его. Как только мы вошли, я увидел, что Розалинда и Сверре стоят рядом. Они выглядят сурово. Другие люди, собравшиеся вокруг них, переговариваются между собой, указывая на транспорт.
— Похоже, у вас было то ещё приключение, — говорит Розалинда, оглядывая нас.
— Можно и так сказать, — отвечает Амара.
— Вы нашли то, что нужно? — спрашивает Розалинда.
— Да, и многое другое, — говорит Амара, указывая большим пальцем на транспорт. — Я не знаю, что там есть, но оно загружено на транспорт.
— Я возьму на себя ответственность за его разгрузку, — говорит Гершом, проталкиваясь сквозь толпу.
Шипение вырывается прежде, чем я успеваю его остановить. Биджас угрожает поглотить мои мысли, поскольку желание причинить ему вред поднимает голову. Амара касается моей руки. Мягкое, нежное прикосновение, но оно отвлекает всё моё внимание назад. Она качает головой и улыбается, глядя, как я отгоняю биджас. Молча, я киваю, и её рука скользит вниз по моей руке, чтобы взяться за руку.