— Видите! — восклицает Гершом.
— Видите что? Как ты шатался, как идиот? — спрашиваю я.
Он и его сторонники смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Я ухмыляюсь, приветствуя их неприязнь, поскольку она взаимна. Розалинда вздыхает и переводит Гершому, пока Сверре и Лейдон смотрят, как люди решают свои проблемы.
— Нужно что-то, что позволит нам заглянуть внутрь Калисты, — говорю я. — Мы называли их ультразвуковыми аппаратами.
Лейдон и Сверре обмениваются взглядами, затем Сверре пожимает плечами.
— УЗИ? — спрашивает Лейдон.
— Да, он использует звуковые волны, чтобы создать картину того, что происходит внутри. Мы не знаем, как… хммм, — я замолкаю, пытаясь подобрать слова для того, что я хочу сказать.
— Не знаешь что? — шипит Лейдон.
— Ну, если говорить прямо… Мы не знаем, что твой ребенок делает с внутренностями Калисты. Я бы и не догадалась, что межвидовое оплодотворение вообще возможно.
— Понятно, — говорит Лейдон, его голос спокойный и тяжелый одновременно от беспокойства.
— Здесь были медицинские учреждения, — говорит Сверре. — Может быть, что-то еще работает?
— Стоит попробовать, — говорю я.
— Приоритет на любые объекты или ресурсы должен быть в первую очередь ориентирован на человеческие потребности, — говорит Гершом.
— А ты думаешь, о чем мы здесь говорим?! Калиста и Джоли — люди! — прокричала я.
— Нет, это не так! Они спали с этими… тварями. Их решения могут стоить им жизни, но это лежит на их плечах. Есть множество выживших людей. Они могли бы внести свой вклад в наше общество, а не порождать…
Он не договаривает то, что хотел сказать, и я увидела это кристально чисто. Я знаю, что он хотел сказать, и мой гнев вспыхивает добела.
— Ты недалекий, невежественный, эгоцентричный, никчемный ублюдок, — говорю я, вставая на ноги. — Как твоя голова могла застрять так глубоко в твоей заднице?
— На что это ты намекаешь?
— Ты расист, — заявляю я.
— Нет, не расист, — говорит он, защищаясь. — Даже и не близко.
— Что с того, что ты перенёс своё невежество на инопланетян, поменяв местами с непримиримостью с другим цветом кожи? Я изучала документальные фильмы. Я знаю, какой была Земля, когда мы ушли. И теперь ты возрождаешь его здесь.
— Я не делаю ничего подобного, — говорит он. — Я реализовываю выживание для нашей расы.
— Ты невозможен.
Мужчины рядом с ним подходят ближе, и часть меня хочет перепрыгнуть через стол и сбить эту понимающую ухмылку с его лица. Это не принесло бы никакой пользы. Я откидываюсь на спинку стула, качая головой.
— Где это оборудование? — спрашивает Розалинда, придерживаясь сути дела.
— Я могу показать путь, — говорит Лейдон.
— Я пойду, — говорю я.
Розалинда кивает и закрывает собрание. Я сижу и смотрю, как все выходят, пока не остаются только Розалинда, Лейдон и я.
— Почему ты терпишь его? — спрашиваю.
— Потому что у него есть право на выражение своих мыслей, — говорит Розалинда. — Если мы потеряем это, то потеряем всё, что делает нас людьми.
— Но он чудовище!
— Нет, он подстрекатель и напуганный человек, который боится, что умрёт в одиночестве, но это не меняет того факта, что он имеет право чувствовать то, что чувствует.
— Он собирает последователей, — говорю я.
— Я знаю, — неумолимо говорит Розалинда.
— Хорошо, ну, он придурок, и я его терпеть уже не могу.
Розалинда улыбается.
— Я знаю.
— Ладно, — говорю я, глядя на Лейдона. — Пойдем?
— Да.
Мы выходим из зала Совета, и Шидан стоит сбоку от двери. Лейдон шипит на его неожиданное присутствие, и они оба смотрят друг на друга. Шидан меньше Лейдона, но не отступает. Это замечательно, и случайная мысль о том, как бы он выглядел без рубашки, проносится у меня в голове, но я отбрасываю её в сторону.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, делая все возможное, чтобы разрядить обстановку, прежде чем что-то обострится.
Из-за меня дрались два змая. Это сексуальная тема из книг, но на самом деле она ужасна и совсем не сексуальна.
— Я здесь ради тебя, Лютик мой, — говорит Шидан.
Лейдон переводит взгляд между нами двумя, когда произносит слово, которое кажется непереводимым. Мои щеки становятся горячими. Я знаю, что это слово означает больше, чем то, о чём я думаю, и это сводит меня с ума, но никто из тех, кого я спрашивала, не знает или не говорит.
— Зачем? — уточняю у него.
Шидан улыбается и пожимает плечами.
Я закатываю глаза.