— Жители Вирокониума, — начал он, — сегодня мы избежали большой битвы, разрушения нашего города и наших домов. — Голос Константина звучал сочно и мелодично, и Аврора почувствовала гордость за своего отца. — Я — ваш предводитель, и потому мой долг — честно сказать вам, что нам предстоит пережить…
Вражеский воевода нетерпеливо шагнул вперед. Этот человек был настолько высок, что ему даже не пришлось подниматься на помост, чтобы все могли его видеть. Его голос со странным акцентом был сильным и повелевающим:
— Я — Мэлгвин из Гвинедда, — начал он. — Ваш предводитель, — Мэлгвин коротко кивнул в сторону Константина, — принял мудрое решение сдаться на нашу милость. Поэтому мы будем великодушны. Мы сохраним вам жизнь.
Воины из окружения Мэлгвина ухмыльнулись, на лицах же горожан отразился гнев. Аврора также почувствовала прилив гнева: «Кто он такой, этот человек, чтобы так высокомерно говорить с нами? Защитники Вирокониума пока еще не разгромлены, и праздновать победу у вражеского воеводы нет причины».
Мэлгвин долго перечислял все то, что он хотел получить в качестве причитающейся ему дани. Помимо золота и драгоценных металлов он потребовал также зерно, скот и другое крестьянское добро. Но, как ни странно, ему понадобились и ремесленники — каменщики, ковровщики, гончары…
Аврора внимательно слушала это перечисление. Условия Мэлгвина были жесткими, но терпимыми. Она знала, что жители Вирокониума будут рады расстаться с частью своего богатства, если это дарует им мир.
— Наконец, поскольку вы становитесь народом, подчиняющимся мне как верховному вождю, завершающей деталью, которая как печать скрепит наше сотрудничество, станет мой брак с одной из дочерей Константина.
Последние слова Мэлгвина вызвали у всех возглас удивления, а у Авроры пересохло в горле. Как он посмел? Это неслыханно, Константин никогда не позволит этому осуществиться! Она посмотрела в сторону своего отца, все еще стоявшего на возвышении. Голова Константина была чуть наклонена, его лицо прорезали глубокие морщины. Авроре захотелось подбежать к нему, обнять и обратиться с мольбой не соглашаться на это оскорбительное предложение. Но она не сумела протиснуться сквозь окружавшую ее толпу. Испуганная, она могла только видеть, как Константин поднял голову и встретился взглядом с завоевателем:
— Мэлгвин Великий, — медленно произнес он, — мы согласны на ваши условия.
Мэлгвин коротко кивнул, а потом вновь обратился к окружающим его людям:
— Сейчас мы с вами устроим праздник. А после того, как ублажим себя, я выберу королеву.
Аврора была просто потрясена. Да это просто невозможно, чтобы ее отец пришел именно к такому решению. Наверняка у него есть другой план, какая-то хитрость, чтобы не уступать давлению этого безумца.
Стараясь добраться до матери, Аврора с огромным трудом прокладывала себе дорогу сквозь толпу. По пути она слышала суждения успокаивающихся горожан:
— Конечно, требования его весьма жесткие, но, выполнив их, мы, по крайней мере, сохраним себе жизнь.
— Ну да, жизнь продолжается. Я-то думал, что дело дойдет до войны, а я слишком стар для битвы с этими молодыми вымуштрованными дьяволами… Но вот что касается дочерей Константина, тут дело плохо.
— Он выберет Джулию, я уверен. Она самая старшая и весьма хороша собой.
— Все дочери Константина красивы, — парировал другой горожанин. — Однако выполнить это условие Константину будет труднее всего — представьте себе, как бы вы сами переживали, если бы вам пришлось отдать собственное дитя этому животному.
Эти слова причинили Авроре жестокую боль, и она с еще большей энергией стала протискиваться дальше. Наконец ей удалось проскользнуть в расположенную за стеной кухню. Тут царила суматоха. Слуги сновали туда и сюда, стараясь изо всех сил вовремя приготовить все для нежданного пира. У одного из них Аврора спросила, где ее мать, и тот показал на маленькую комнату у входа, в которой обычно хранили вино и растительное масло.
Мать и Джулия действительно были там. Аврора застала их спорящими. Голубовато-зеленые глаза Джулии излучали ярость, ее светлая кожа покрылась красными пятнами:
— Отец не может поступить так. Как можно согласиться на такое? Мы не домашний скот, который отдают в уплату военного долга! — Джулия схватила лежавший на столе маленький нож и в ожесточении замахнулась. — Пусть этот валлийский выродок только посмеет притронуться ко мне, я убью его.
Услышав эти непокорные слова, Аврора почувствовала гордость за свою сестру. Ведь Джулия была права — их завоеватель был откровенным чудовищем. Принцессе королевского дома Корновии не подобало выходить за такого.
Но то, что потом сказала мать, напомнило Авроре о горькой правде.
— Я не позволю вам обвинять и позорить вашего отца, — твердо произнесла леди Корделия, забирая нож из рук дрожащей от ярости Джулии. — Он сделал все, что в его силах, для защиты своего народа. Он не может ответить отказом на требования Мэлгвина, так как это поставит под угрозу наши жизни.
Лицо королевы смягчилось. Она протянула руки и обняла Джулию:
— Если бы только отец мог, он сделал бы все, чтобы защитить тебя, дитя мое, но твой отец — король, и он должен заботиться о своем народе. Ты же обязана подчиняться ему.
Аврора почувствовала, как сжалось ее сердце. Она быстро отвернулась, не в силах смотреть на слезы Джулии. Стремительно, и теперь уже окончательно, улетучилась ее надежда на то, что у отца был какой-то замысел, чтобы перехитрить Мэлгвина. Теперь стало очевидным, что ее старшую сестру заставят выйти замуж за Мэлгвина, и никому ничего уже не удастся изменить.
Покидая кухню, Аврора столкнулась со своей второй сестрой:
— Карина, где ты была?
— Я молилась. — Пальцы Карины мягко обхватили запястье Авроры. — С тобой все в порядке, малышка?
— Да. Если, конечно, не считать того, что я дрожу от ярости. Разве это справедливо, что одну из нас заставят выйти замуж за этого самонадеянного дикаря?
— Справедливо или нет, но так устроен мир. Нам на роду написано выходить замуж за вождей-чужеземцев. И наша кровь — это материал, которым скрепляют дружественные отношения во имя будущей жизни Вирокониума.
Аврора заглянула в спокойные голубые глаза сестры:
— Ты хочешь сказать, что тебе не страшно? А что, если Мэлгвин выберет тебя?
Карина кротко вздохнула:
— Если по воле Господней я должна выйти за этого человека, то Господь же и поможет мне пережить это.
Аврора снова почувствовала, как ее начала переполнять ярость. Оказывается, никто и не собирается противостоять Мэлгвину. Это привело ее в бешенство:
— Какое счастье, что я самая младшая, и поэтому вряд ли стану невестой. Я бы не смогла такое пережить.
Карина укоризненно покачала головой:
— Пошли, Аврора, пора возвращаться во дворец, надо переодеться к празднеству.
— Нет, — отрезала Аврора, отступая назад. — Я не собираюсь наряжаться, чтобы произвести впечатление на тирана. Возможно, всем вам просто хочется пресмыкаться перед Мэлгвином Великим. Я же этого делать не стану.
2
Аврора покинула Парадную залу и помчалась узкими римскими улочками. Она запыхалась, ей стало жарко. На окраине города она остановилась и задумчиво оглядела громоздящиеся развалины старинных бань, вырисовывавшиеся на фоне заходящего солнца. Наполовину разбитые и сильно потрескавшиеся сводчатые проходы и величавые колонны когда-то великолепного здания даже сегодня вызывали у Авроры чувство гордости. Сосредоточившись, она попыталась представить себе, как выглядел Вирокониум много лет назад, с ровно вымощенными, ухоженными улицами, каменными дворцами, наполненный красками и величием легионов.
Вздохнув, она продолжила путь. Дорогу ей преградила обветшалая крепостная стена. Приподняв юбку, она взобралась на нее и спрыгнула на другую сторону. Отсюда был хорошо виден отцовский дворец — его белые каменные стены и крыша из красной черепицы. Эта картина успокоила ее, вернула ей самообладание. Дворец был ее домом. Она помнила все запахи сада и парка, там ей был знаком каждый укромный уголок, она знала каждую лошадь в конюшне, а на псарне — каждую охотничью собаку.