— Спасибо, мой господин, — твердо ответил Элвин.
Мэлгвин ушел, а Элвин еще долго оставался на месте. Он был разочарован. Без сомнения, Элвин любил Гвенасет. И все же это чувство стало несколько иным с тех пор, как он увидел Аврору. Даже сейчас он ощущал ответственность за молодую королеву. К тому же его рассердило, что Мэлгвин так неприкрыто лишил его права служить ей. «Если Мэлгвин будет по-прежнему безразличен к переживаниям Авроры, я буду нужен ей еще больше, чем раньше», — подумал он.
По крутым ступенькам Гвенасет поднялась к спальным покоям в сторожевой башне и застыла у двери. Она была очень застенчива, и ее смущало, что теперь она должна стать помощницей жены Мэлгвина. Леди Аврора из семьи богатых людей с утонченными манерами. Понимая это, Гвенасет могла лишь надеяться, что ей удастся угодить Авроре Сама Гвенасет выросла на побережье, города которого процветали за счет оживленной торговли с Галлией и даже Грецией и Римом. Искусно сделанные дорогие вещи казались ей диковинкой. Но за многие годы, которые прошли со дня смерти ее матери, в окружении Гвенасет было слишком ма ло женщин, по праву называвшихся «благородными» Гвенасет нервничала и все-таки очень хотела служить этой элегантной чужеземной принцессе, которую Мэлгвин так неожиданно привез домой. Она собралась с духом и постучала в дверь.
— Войдите. — Аврора повернулась к двери, ожидая увидеть Элвина или кого-то из воинов с ее вещами. И застыла от изумления, узрев небольшую гибкую фигурку Гвенасет.
— Я буду вашей фрейлиной, — низко поклонившись, несмело сказала Гвенасет и вдруг застыдилась своего певучего выговора, присущего жителям побережья. — Чем могу быть вам полезной?
— Вас прислал Элвин?
— Нет, король Мэлгвин. За Элвина я выхожу замуж, и тогда мы оба будем служить вам, — добавила она, мило зардевшись от смущения.
Аврора почувствовала, что застигнута врасплох. Несмотря на все требования, которые она так надменно выдвинула перед Мэлгвином, раньше у нее никогда не было фрейлины. И теперь ей не совсем ясно, как вести себя с этим милым созданием, ожидавшим ее распоряжений. Элвин мало рассказывал Авроре о своей нареченной и не превозносил ее красоту. Она была крошечной, совсем как птичка — с изящными ручками и шейкой, задорной милой мордашкой, озаренной теплыми нежными глазами. И только несколько рыжеватые волосы казались идеальными.
— Ну, прежде всего я хотела бы сходить в бани, — быстро произнесла Аврора. — Можешь проводить меня туда?
Теперь растерялась Гвенасет. Застыв от смущения, она уставилась на Аврору.
— В бани? — глухо переспросила она.
— Ну да. У вас здесь должны быть бани — ведь крепость-то воздвигли римляне.
— Знаете, за стенами крепости, я уверена, действительно когда-то были бани, но с тех пор минуло много-много лет…
— А где же вы моетесь? — нетерпеливо переспросила Аврора. — Ведь не обходитесь же вы без бань!
Гвенасет была окончательно сбита в толку.
— Ну, летом мы моемся в реке или берем воду для мытья в роднике.
— Не понимаю. Как можно смыть с себя грязь без горячей воды? — Тревога начала овладевать Авророй. Конечно же, жители Гвинедда должны были мыться. Правда, во время путешествия она почувствовала тяжелый дух, исходившии от воинов, но тогда же подумала, что в походе им просто не до мытья.
Гвенасет повесила голову. Взгляд ее стал унылым.
— Я знаю, что у римлян принято каждый день ходить в бани. И около дома моего отца в Ланфаглане есть такие старинные постройки — я часто играла там в детстве. Но здесь, в горах… — она с сомнением покачала головой, — здесь большую часть года стоит холод, и местные жители утратили привычку мыться каждый день.
Острая тоска по дому овладела Авророй. Немалых усилий стоило ей прогнать это чувство прочь. В конце концов, она должна постараться привыкнуть к тому, как живут подданные ее мужа, и воспринять их обычаи.
— Насколько я понимаю… я думаю… я ведь путешествовала, а сегодня вечером состоится большое празднество., мне совершенно необходимо помыться.
— Конечно, — живо ответила Гвенасет. — Я ведь совсем не хотела сказать, что не смогу ничем помочь. Я сейчас пошлю раба за водой. А тем временем постараемся найти подходящий для мытья ушат.
Гвенасет действовала очень быстро, властно отдавая приказания некрасивому мальчику-рабу с коричневыми волосами — так, как она, Аврора никогда не смогла бы командовать. Тут же разыскали огромную бронзовую лохань и наполнили ее подогретой водой. В этой импровизированной бане было довольно прохладно мыться, но все равно Аврора получила огромное удовольствие. Когда вся въевшаяся в ее кожу грязь опустилась на дно лохани, чисто вымытая, с тщательно ополоснутыми волосами Аврора опустилась на кровать, почувствовав истинное блаженство. Гвенасет мастерски расчесывала ее мокрые локоны.
— Какой наряд вы выберете для празднества? — спросила она.
— Думаю, то самое платье, которое было на мне во время нашего бракосочетания. У него великолепный цвет, и сделано оно из особой материи, которую зовут «шелк».
Гвенасет понимающе кивнула головой.
— Я слышала о шелке — это очень редкая и ценная материя. Вы будете великолепно выглядеть, — тепло добавила она. — У вас такие красивые густые волосы. Мне очень нравится их цвет.
— Цвет? — Аврора с сомнением покачала головой. — Знаешь, лучше, когда у женщины светлые волосы — как у тебя.
— Ну уж нет. К тому же, леди Аврора, у вас нет веснушек. И еще я завидую вашей гладкой матовой коже. Что тут не говори, мне кажется, Мэлгвин выбрал вас из-за вашей поразительной красоты. Уверена, в Гвинедде нет женщины, которая могла бы сравниться с вами.
— О, я не думаю, что Мэлгвин прельстился моей красотой — он выбрал меня потому, что мой отец богат, и для того, чтобы подчинить его своей власти. Но это уже не имеет значения — Мэлгвин заключил с моим отцом сделку, и ничего изменить нельзя. К тому же меня мало волнует, нравлюсь я Мэлгвину или нет.
— Вы не должны так говорить — он ваш муж! — Гвенасет, казалось, была потрясена. — Вы ведь не имеете в виду что не хотели выходить замуж за Мэлгвина?
Аврора печально улыбнулась.
— Да, я не хотела выходить за него замуж. Мне кажется, я его ненавижу.
Гвенасет прекратила расчесывать Аврору и рассеянно посмотрела на свои руки.
— Вам не следовало говорить мне этого, Аврора, — укоризненно сказала она. — Это предательство.
— А мне все равно! Я и вправду его ненавижу. Он и в грош не ставит мои переживания. Он позволил своей сестре издеваться надо мной. И даже не пытался остановить ее. Он обращается со мной, как с рабыней, ему нужно только мое тело… — На глазах Авроры появились слезы, дыхание участилось. Она была возмущена и старалась не смотреть в выражавшее ужас лицо фрейлины.
— Тише, тише, — прошептала Гвенасет. Она неловко обняла Аврору, пытаясь успокоить ее. — Я уверена, вы ошибаетесь относительно Мэлгвина. Он так гордился вами, когда разговаривал со мной. Не забывайте, что король еще не был женат и у него никогда не было близкой женщины. Я убеждена, что он просто не знает, как показать вам свои чувства.
Аврора покачала головой. Но ответить не отважилась, боясь разрыдаться.
— Ну да ладно, — живо сказала Гвенасет, поднимаясь и направляясь к двери. — Мне надо идти, чтобы самой приготовиться к празднеству. Я скоро вернусь и тогда помогу вам одеться.
У двери она остановилась и задумчиво посмотрела на Аврору.
— Помните, Аврора, вы должны прийти на празднество с гордо поднятой головой. И никогда не показывайте Эсилт, что ей удалось заставить вас страдать.
Гвенасет ушла. Да, она права, согласилась Аврора. Нельзя доставлять врагу удовольствие видеть, как глубоко могут ранить произносимые им слова. Аврора подошла к разбросанным в беспорядке сундукам и корзинам и стала разбирать их, пока не нашла бронзовое зеркало. Она высоко подняла его и принялась изучать свое отражение. Раньше ее мало волновало, как она выглядит. Кроме того, она всегда думала, что вряд ли может соперничать в красоте со своими старшими сестрами. Но сейчас совсем другое дело. Сегодня вечером она в первый раз встретится с жителями своей новой страны, и она хотела произвести на них впечатление. Она нахмурилась, разглядывая свое отражение: красивые брови, длинные темные ресницы, гладкая блестящая кожа. Только вот губы были слишком полные, а ноздри широкие. Вымытые волосы казались взъерошенными, и она не знала, как их пригладить. Пусть остаются такими, как есть — длинными, распущенными. «И все же, — думала она, надев роскошное платье и лучшие украшения, — я добьюсь своего. Сегодня вечером все увидят настоящую принцессу — изящную принцессу из королевской династии Корновии».