— Понимаете, госпожа Милюбэль, это, по-видимому, дикий дракот. Домашних-то не бывает. И раз его так связали, то он сейчас очень злой. Нападет, как развяжем, и именно на вас.
— А почему именно на меня? — не поняла Люба. — Я ему ничего плохого не сделала. Спасла. И оружия у меня нет.
Другой дракон, который заявил о ее намерении съесть дракота, с тонкой косичкой, заплетенной на виске и заправленной за ухо, усмехнулся.
— Так потому и нападет. Вы тут самая слабая и беззащитная. На свободу прорываются через тех, кто слабее.
Говорил молодой мужчина с очень самоуверенным видом, красуясь и играя мышцами под рубахой, как павлин хвостом.
Гертруда, хмуро наблюдавшая этот балаган, мигом приголубила его пару раз полотенцем и погнала на кухню за мясом, приговаривая:
— Ишь, грудь колесом выпятил перед женкой командирской! Она хоть и эльфийка, да Эндерк тебе голову вмиг откусит за неуважение. А защита ее — и вовсе ваше дело. Вои вы или место пустое? К тому же эльфы-то, может, давно этих зверюг приручать научились. Что ты про это знаешь? Правильно! Ничего!
Монолог женщины, скрывшейся вслед за несчастным ловеласом, охаживаемым по спине полотенцем, уже слышался глухим бубнежем. Рядом с Любой тихонько хихикал Кройтек, а в ее голове ему тоненько вторила смехом Шиза.
Мясо принесли быстро. Целый поднос с крупно нарезанными кусками, из которых торчали обрубки костей. Гертруда несла небольшую кастрюльку с водой и, к удивлению Любаши, самые настоящие ножницы. Уж почему наша попаданка ими так впечатлилась, прежде считая, что такой полезной в хозяйстве вещи у драконов не водится, непонятно. Но вот обрадовалась она им очень. Все же резать веревки на живом крутящемся звере гораздо безопаснее ножницами, чем ножом.
Драконы, поставив все перед остроухой женщиной, с любопытством ожидали, что она станет делать.
— Ну что, дружочек, — эльфийка уселась на пол рядом с заткнутой тряпкой пастью, — будем налаживать контакт.
И под дружный «ах» окружающих ловко вытащила кляп и моментально сунула в оскалившуюся пасть здоровенный кусман мяса на крупной кости с большим белым хрящиком.
Хруст этого самого мосла заставил ее едва заметно содрогнуться. Ведь там вполне могла оказаться ее рука, а судя по тому, как исчезало, перемалываясь на зубах дракота, не только мясо, но и толстая кость, закончилось бы все крайне печально.
— Что здесь происходит? — Шелестящий, как осенняя листва, старческий сухой голос пробрал до мурашек по спине.
Над сидящей на полу ушастой навис Ворт. Еще крепкий дед хмурил кустистые брови, разглядывая странную композицию и ожидая ответа.
Но отвечать ему желающих не нашлось. Только прожевавший пищу кот утробно взвыл и щелкнул зубами, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь еще.
Люба, рискуя, опять сунула в пасть очередной кусок с костью, выбрав побольше, а не дождавшийся ответа волхв рассердился.
— Посох почему не носишь? Не просто так же его озарила милость нашей создательницы! И сейчас бы помог, если бы вашей магией, направленной на зверя, его успокоить. Так нет, лезет в пасть. И куда только муж твой глядит? Калека для ритуала не сгодится! А эти, — он метнул суровый взгляд на съежившихся, как нашкодившие щенки, воев и смутившуюся Гертруду, — еще и потакают! Зря Эндерк жребий забрал. Совсем за женой не присматривает.
— И как же я должен за ней присматривать? Цепью ее к себе приковать? — Ледяной голос Любиного мужа, раздавшийся от входных дверей, буквально приморозил собравшихся к полу. Даже Ворт отступил от девушки на шаг в сторону, давая дорогу наследнику повелителя.
Глава 10
Люба сжалась комочком в кресле и пристыженно выслушивала монолог раздраженного мужа.
Очень хотелось поспорить, но женщина в силу прошлых, прожитых в человеческом теле лет точно знала: не время. Сейчас без толку, не услышит и не поймет. Пусть выговорится.
Так внезапно появившись перед обедом в едальне — видимо, кто-то из встретившихся Любе по пути воев сообщил ему о жене с необычной ношей вместо покупок, — Эндерк сориентировался мгновенно. Все же командир он был до мозга костей.
— Скоро смена патруля. Надеюсь, еда готова?
Гертруда, стоило только намекнуть о том, чем она должна заниматься в первую очередь, тут же упитанной мышью метнулась на кухню, прихватив с собой воев в помощники, ну и чтобы обсудить неслыханные события.
Ворт, не желая спорить с наследником, метнул на Любу, сидевшую рядом с дракотом, хмурый взгляд и вышел, пробормотав под нос что-то недовольное в стиле «распустил, наплачется, понимал бы…».
Один Кройтек остался. Хоть он и чувствовал себя не в своей тарелке, но грозного Эндерка паренек боялся меньше, чем своего папаню. А отец явно наказал присматривать за эльфийкой. К тому же меч та ему обещала.
— Михасев внук зверя огнем жег, — ткнув в подпалины на шкуре животины, сдал он с потрохами драконенка-изверга, — а Брельха и вовсе гадостей наговорила. А еще госпожа Милюбэль ей все деньги отдала за потраву, а той, может, и вовсе не было. Да и дракот тогда не ее был, дикий.
Говорливый «одуванчик» с молчаливого согласия Эндерка торопливо свалил в кучу все, что вспомнил. Получилась мешанина из рыцарей, таинственного артефакта от клеветы, гадкого драконыша, которого он уделал приемчиком, сломав орудие пыток, отваги эльфы в конфискации зверя и его кормежке. Хорошо хоть, про пытавшегося важничать перед Любой воя Кройтек забыл, а то, пожалуй, была бы беда.
Вещал он это, пока они шли в отведенные для жены командира комнаты. При этом подросток тащил воду и тазик с мясом, пыхтя от натуги, как торопливый ежик.
Люба и вовсе не шла, как и дракот. Их несли. Ее на плече, а котика — прихватив за заднюю половину туловища. Зверь был по-прежнему связан. Клацающая у ног зубами пасть животного, которое грозно ворчало, Эндерка не заботила.
Теперь же, сидя в кресле, женщина наблюдала, как муж кормит зверя. Кройтек, к его глубокому огорчению, был отправлен вон с наказом не попадаться на глаза.
Миска пустела, Люба уже открыла рот, чтобы поинтересоваться дальнейшими намерениями мужчины, когда он повернул к ней голову.
— Возьми посох. — Голос звучал повелительно и спокойно. — Даже дикие звери понимают, когда их спасли, но для чего — не понимают. Не знаю, что ты собиралась сделать, но выжить, имея в руках то, чем ты прибила хаоситскую тварь, шансов больше. Он или сбежит, — дракон подошел к окну и распахнул тяжелую створку, — или вы с ним как-то договоритесь.
Выбравшись из кресла под пристальными взглядами двух пар внимательных глаз, Люба прошмыгнула в спальню и вышла с легкой тросточкой, в которую после вмешательства двух небожительниц превратился боевой посох Ворта.
Эндерк плавным движением хищного зверя перетек в удобную стойку, достал нож из-за голенища сапога и парой легких, стремительных, до миллиметра выверенных движений рассек веревки так, что кокон сдерживающих дракота пут распался.
Животное тут же взметнулось на лапы и, оскалив клыки, напряженно припало к полу. Острые когти оставили борозды на досках, а за спиной дракота распахнулись кожистые крылья.
Опасная тварюшка попятилась, не сводя с них настороженных глаз, и, оказавшись у открытого окна, запрыгнула на подоконник.
— Почему ты не использовала свою магию? — Дракон был в недоумении, когда освобожденный кот с крылышками исчез снаружи, а Люба, вцепившись в посох как утопающий в соломинку, даже не пошевельнулась. — Зачем тогда спасала и сюда притащила?
Говорить мужу, что никакой магии в себе она не чувствует, пользоваться не умеет и посох для нее тоже просто палка, было бы верхом глупости. Вряд ли дракон обрадуется, если узнает, что она не настоящая эльфийка.
«Про богинь тоже не поверит, — мысленно согласилась с ней Шиза. — Дави на жалость. Ну или заплачь, что котик удрал. Тогда и этот сбежит».