Пискунов уже сидел в допросной и, увидев полковника, улыбнулся ей своей мерзкой, наглой улыбкой. Галина Николаевна посмотрела на него с отвращением. Круглов подвинул ей стул, и она села и положила на стол папку с доказательствами. Сам же майор встал около зеркала. И начался допрос.
“Пискунов, зачем было убивать Порекина? Чем он так досадил вам?” – спросила Галина Николаевна.
“Как же ты, полковник, не понимаешь! Да он бы сдал нас, и всё. И менты бы вычислили всю нашу наркобанду...” – начал было объяснять Пискунов, но Круглов перебил его: “Во-первых, она не твоя подружка, чтобы называть её на “ты”, ты итак уже достаточно над ней поиздевался, а во-вторых, хватит кривляться. Сиди спокойно и отвечай на вопросы”.
“Коля!” – прикрикнула глава ФЭС, но было уже поздно.
“Ой, ты посмотри, защитничек нашёлся!” – засюсюкал бандит: “Можно подумать, ты в неё влюбился”.
“Ах ты! Да я тебя...” – взорвался майор и кинулся на Пискунова.
“Коля! Прекрати сию минуту! Не позорь меня!” – закричала Галина Николаевна и бросилась их разнимать. Оттолкнув Пискунова так, что тот полетел в стену, она опрокинула Круглова на пол, вытащила пистолет из кобуры пристава и нацелила его на майора.
“Галя, ты с ума сошла?!” – испугался он.
“Я же тебя просила: не лезь на рожон. А ты? Ты не слушаешь”, – прошипела начальница и нормальным, но страшно злым голосом приказала приставу: “Увести подозреваемого. Пистолет я верну после того, как проучу товарища майора”, – и она холодно улыбнулась Круглову. Пристав поднял Пискунова, у которого был разбит нос, и, надев на него наручники, вывел из допросной.Галина Николаевна следила за ними. Как только дверь закрылась, она перевела взгляд на майора.
“Галь, ты с ума сошла?!” – испуганно повторил Круглов.
“Что ты себе позволяешь?!Я же взяла тебя на допрос для защиты, а не нападения!” – принялась отчитывать его полковник.
“Галя, ты не понимаешь! Я не из-за себя, я из-за тебя! После стольких лет...” – горячо принялся объяснять он и вдруг запнулся.Галину Николаевну словно током пронзило. Она отпустила зама и, отбросив пистолет, привалилась к стене. Майор привстал.
“Так ты...Меня?..” – запинаясь, спросила глава ФЭС: она не могла в это поверить.
“Да, Галя, да...” – утвердительно закивал Круглов и, подвинувшись к ней, прижал её к себе. В его обьятиях чувствовалось тепло,доброжелательность и любовь. Из её глаз непроизвольно покатились слёзы. Майор почувствовал это.
“Не надо, Галя, не плачь...Ты же сильная...” – утешал он её, вытирая с её щёк слёзы. Внезапно дверь открылась, и в допросную вошли Ваня и Оксана с папками.
“Галина Николаевна, мы вот ещё материала нарыли...Ой!” – запнулся гений, увидев такую странную сцену. Затянулось молчание. А затем...
“...Тихонов, вон из допросной! Амелина, тебя это тоже касается!” – взорвалась глава ФЭС и попыталась встать. Но зам не выпускал её.
“Круглов, пусти меня!” – вырывалась она, но майор цепко удерживал её, шепча: “Ваня, Оксана, уходите, иначе она из вас сейчас котлеты сделает!”
Услышав это, программисты пулей вылетели из допросной. Дверь закрылась.
“Всё-всё, Галя, успокойся! Иначе опять будет нервный срыв!” – успокаивал полковника Круглов, прижимая её к себе. Галина Николаевна повернула к нему голову. Из её красивых серых глаз капали слёзы.
“Зачем ты так со мной?” – и она с укором посмотрела на зама.
“Галя, ты – самое дорогое, что у меня есть. Дороже всех богатств мира. Каждый раз, когда я прихожу на работу и вижу твоё радостное,деловое или серьёзное лицо, моё тело наполняется энергией на весь день”, – принялся объяснять Круглов: “И, даже если я не высыпаюсь или не сплю вообще, при виде тебя сон и усталость исчезают, как капля воды под лучами яркого солнца. Галя, ты – моё солнце, ты – смысл моей жизни”.
Затянулось молчание: каждый думал о своём. Затем Галина Николаевна уткнулась лицом в плечо зама. От него веяло чем-то родным,давно забытым, потерянным ещё в молодости. Тот прижал её к себе.
Через пять минут начальница встала и, тихо сказав: “Коля, ты будешь допрашивать Пискунова и всех остальных без меня”, – и вышла из допросной. Круглов через некоторое время тоже поднялся и, вздохнув, вышел.
Между тем полковник зашла в лабораторию, где мирно работали Ваня и Оксана. Оба, увидев начальницу, вскочили со своих мест и,схватив со стола папки, подбежали к ней.
“Галина Николаевна, вот ещё улики...Ой!” – вскрикнула Оксана, потому что глава ФЭС крепко прижала их обоих к себе.
“Галина Николаевна, задушитеее...” – прохрипел Ваня, потому что она очень сильно его обняла.
“Простите меня за то, что я на вас накричала...” – начала извиняться полковник.
“Вы не виноваты, Галина Николаевна: надо было нам стучаться”, – возразил Ваня, выскальзывая из обьятий начальницы: “Вот,смотрите!” – и протянул ей папку. Та отпустила Оксану и, приняв документ из рук программиста, раскрыла его и просмотрела бумаги.
“Так, Иван, информация – то, что надо. А у тебя что, Оксана?” – похвалила Галина Николаевна гения и выжидающе посмотрела на девушку.Та молча протянула ей папку(просто Оксана была очень гордая и дулась на свою начальницу из-за того, что она выставила её за дверь).
“У Оксаны не информация, а просто бомба!” – предупредил Ваня, радостно улыбнувшись программистке. Та улыбнулась в ответ. Полковник забрала папку из её рук и раскрыла её.
“Слушайте...Да вы просто гении!” – воскликнула она и, вернув Оксане папку, ещё раз прижала программистов к себе.
“Галина Николаевнааа...” – просипел Ваня.
“Всё-всё!” – пропела глава ФЭС и пулей вылетела из лаборатории, не забыв захватить обе папки. Ваня и Оксана удивлённо переглянулись: они никогда не видели свою начальницу в таком радостном(и даже чересчур радостном) настроении.
Галина Николаевна неслась по коридору в буфет. Влетев туда, она увидела Круглова, обсуждавшего что-то с Майским за чашкой чая.Майор увидел начальницу и кивнул другу. Тот встал и, подмигнув ей, вышел из буфета. Галина Николаевна села на освободившийся стул и положила на стол папки.
“Галь, тебе чай или кофе?” – спросил Круглов, убирая со стола чашку Майского и доставая чистую.
“Чай, Коля, чай...” – задыхаясь, попросила она.
“Галь, что ты так носишься? Ты так не носилась уже...да никогда ты так не носилась! Что случилось?” – спросил он, наливая ей чай и пытаясь вспомнить, когда в последний раз его начальница была также взволнована.
“Ты бы видел, что Иван с Оксаной откопали! Это же просто бомба!” – не удержалась Галина Николаевна.
“Галь, откуда такие слова?” – удивился Круглов: он никогда ещё не слышал жаргона в исполнении полковника.
“Лексикон Ивана”, – просто ответила она.
“Ну тогда понятно: Ваня ещё и не такое скажет!” – засмеялся он, но тут же подавился чаем. Галина Николаевна встала из-за стола и,подойдя к майору, постучала ему по спине.
“Как говорится: когда я пью и ем, я глух и нем. В следующий раз, Коля, не смейся, когда пьёшь или ешь, а то так недолго и в наш ФЭСовский морг попасть”, – улыбаясь, предупредила его она.
“Спасибо. Запомню”, – улыбнулся в ответ Круглов. Галина Николаевна села на своё место.
“Ладно, Коль, шутки в сторону: ты будешь допрашивать Пискунова и его “друзей”. Вот, держи”, – сказала полковник и протянула заму обе папки. Круглов поставил на стол чашку и принял документ из рук начальницы.
“А как же ты? Ведь ты из-за них заработала нервный срыв!” – удивлённо спросил он, как только Галина Николаевна снова взяла в руки чашку с почти остывшим чаем.
“Не, Коля. Так низко меня ещё никто не опускал...” – вздохнула она, и её строгие серые глаза на миг потухли, а затем сверкнули холодным стальным блеском.Круглова передёрнуло.
“Я буду рядом. В теневой. Буду следить за допросом. Если будет трудно, приходи туда”, – успокоила зама глава ФЭС и взяла его за руку. От этого прикосновения по всему телу майора разлилось тепло. Не хотелось даже вставать. Так бы и сидел рядом с начальницей в буфете и ощущал всем телом тепло,исходящее от этой ласковой, нежной, но иногда всё-таки суровой, руки...