— Но зачем, любовь моя? Зачем тебя прятать? Это что, тоже глупый Замысел?
— Не знаю. Все так странно. Моггадит, я... я меняюсь.
— Моя Лилли, моя единственная, ты с каждым мгновением все прекраснее. Дай взглянуть на тебя! Нельзя опутывать тебя и скрывать от глаз!
— Нет, Моггадит! Не надо!
Но разве я послушал тебя? Глупый Моггадит, который возомнил себя твоей Матерью. Замысел велик!
Я не послушался, не связал тебя. Нет! Я сорвал прочные шелковые путы. Опьяненный любовью, торопливо сдернул их все разом, с одной лапки, потом с другой, обнажил все твое великолепное тело. И наконец увидел тебя всю!
Лиллилу, величайшая из Матерей!
Не я был твоей Матерью, а ты была моей.
Раздавшаяся, блестящая лежала ты передо мной, одетая в новенькую броню, твои мощные охотничьи лапы были больше моей головы! Что я сотворил? Тебя! Совершенную Мать! Мать, равной которой еще не видывал свет!
Ошалев от восторга, я глядел на тебя.
И тут ты схватила меня огромной охотничьей лапой.
Замысел велик. Лишь радость чувствовал я, когда сомкнулись твои челюсти.
И радость чувствую я теперь.
Так, моя Лиллилу, моя красная крохотулечка, и закончились мы. В твоем материнском меху растут дети, а твой Моггадит больше не может разговаривать. От меня почти ничего не осталось. Становится все холоднее, все больше и ярче твои материнские глаза. Скоро ты останешься одна с детьми, и вернется тепло.
Вспомнишь ли ты, мое сердечко? Вспомнишь ли, расскажешь ли им?
Лилилу, расскажи им про холод. Расскажи про нашу любовь.
зимы все длиннее.