Восемь месяцев спустя…
Ребенок отказывался появляться на свет. Елена расхаживала по коридору одноэтажного дома, который сняла несколько месяцев назад. Ее сын, который отказывался рождаться, оказался таким же упрямым, как и его отец. Если в следующие сорок восемь часов воды не отойдут Елене сделают кесарево сечение.
Часть девушки боялась оставаться в больнице совсем одной, но в основном она не могла дождаться момента, когда родится ребенок. Елена просто надеялась, что рождение сына будет не таким суматошным, как бегство от его отца, который хотел его украсть.
Прошли месяцы с тех пор, как Елена сбежала от Викинга к Кате. У нее тогда не было времени все обдумать. Все, чего девушка хотела — это просто уйти от мужа. Она была бормочущим плачущим беспорядком, когда рассказывала Кате о случившемся. Затем вошел Кристофф, и у Елены едва не случился приступ панической атаки. К удивлению девушки, он не сразу сдал ее.
— Я в долгу перед тобой за Екатерину, поэтому не собираюсь задерживать тебя здесь. Я позволил тебе жить шестнадцать лет назад, и разрешаю тебе жить сейчас. Это делает нас равными. — Кристофф посмотрел на часы. — Думаю, что час форы будет справедливым.
— Час?
Кристофф пожал плечами.
— Это сработало для Джона Уика.
Это сработало и для нее. Катя свела Елену с наемным хакером, женщиной по имени Оникс, оказавшейся сестрой Тесс. По требованию хакера, их единственным средством связи были телефон и электронная почта. Оникс снабдила Елену телефоном с записывающим устройством, поддельным удостоверением личности, чемоданом с наличными и всем остальным, что нужно человеку в бегах. Когда Елена спросила ее об этих деньгах, та назвала их будущими алиментами. Оникс даже позаботилась о доме для нее в небольшом городке, который был в нескольких часах езды от Сан-Франциско. Поначалу Елену пугала близость к родному городу, но, в конце концов, она успокоилась, потому что это было хоть что-то знакомое. Она выбралась из Сан-Франциско невредимой, оставив позади свое сердце и заменив его осознанием того, что за ней охотятся. С тех пор девушка пребывала в состоянии паранойи, ожидая на каждом углу встретить членов Братвы.
Елена регулярно говорила с Вики по телефону, но не рассказывала дочери о том затруднительном положении, в котором оказалась. Судя по их разговорам, девушка понятия не имела о том, что произошло, а именно этого и хотела Елена. Вики не нужно было вмешиваться в беспорядочную ситуацию родителей. И какой это был беспорядок. Чем больше Елена думала о нем, тем труднее было выйти из состояния катарсиса своего брака.
У нее было много времени для размышлений и волнений. Последние несколько месяцев Елена чувствовала, что за ней следят, но говорила себе, что страдает паранойей. Никто ее не нашел. Если бы это был Викинг, он бы не прятался в кустах. Нет, он ворвался бы в ее жизнь и запер в своем доме. Девушка, вероятно, никогда бы больше не увидела дневного света. Не после того, как стреляла в него. Да, она специально избегала попадания в жизненно важные органы, но почему-то думала, что ей это не поможет.
Одно Елена могла сказать наверняка — так не могло продолжаться вечно. Невозможно жить, будучи изолированной ото всех вокруг, опасаясь, что кто-то может связать ее с романовской Братвой. Елена жила так под пятой Лоренцо и отказывалась проходить через это снова. К сожалению, она еще не нашла выхода из своей непростой ситуации. Если бы только Викинг мог быть здравомыслящим человеком — отбросить гнев и найти в сердце желание простить ее. Они могли бы быть семьей, иметь все, о чем когда-то мечтали. Этот ребенок мог бы стать их новым началом, новой надеждой. Вместо этого история повторялась.
Резкий удар в живот привел девушку в состояние повышенной боевой готовности. Елена застонала, почувствовав, что живот сжался. Сделав глубокий вдох, она с трудом побрела к лестнице и крепко вцепилась в поручень.
Когда боль усилилась, Елена поняла, что у нее начались схватки. Вызвав такси, девушка пошла в гостиную за своей сумкой. От очередной схватки колени едва не подкосились, пот выступил на шее. Задыхаясь, Елена вернулась к лестнице, боясь, что, если снова сядет на плюшевый диван, то больше никогда не сможет с него встать. Через десять минут раздался звонок в дверь.
— Секунду! — сделав глубокий, медленный вдох, Елена побрела в сторону входной двери.
Девушка была уже на полпути к ней, когда у нее отошли воды, и еще одна схватка скрутила внутренности, от чего она не могла сдержать слезы.
Затем дверь распахнулась и, подняв глаза, Елена лицом к лицу столкнулась с обеспокоенным Викингом. Предательское сердце затрепетало в груди, пока она смотрела на его крупное тело, взлохмаченные светлые волосы и щетину на лице. Облегчение затопило Елену, потому что она больше не была одна в этом большом доме. Надежда наполнила девушку, потому что на лице парня не было и следа гнева, а только облегчение, словно Викинг был счастлив от того, что нашел ее.