— Это как?
— Говорит, что я у тебя красивый, а она с таким недостатком, — мама не может сдержать улыбку.
— Глупышка, разве это важно?
— Вот и я о том же. Я ее к себе забрать хочу.
— Сын, ты у меня человек взрослый, разумный и самостоятельный. Я вмешиваться не собираюсь.
— Я сейчас сразу к ней поеду. Поговорю. Надеюсь, мне удастся её убедить.
— Желаю удачи, — мама забрала у меня заснувшего на моих руках Сашку и положила в кроватку. — Давай я тебя покормлю и поедешь.
Люба
Вечером приехали родители и мы с мамой долго разговаривали. Я рассказала про Илью, что мы с ним давно общались в сети, а теперь он меня нашел. И что любит меня. Мама не могла перестать улыбаться. Она очень была за меня рада.
Спросить, как дела у Ники, я не осмелилась. Не могу объяснить, почему. Может, боялась сказать лишнее. Не хотела расстраивать маму той правдой, которую знаю сама. Мама же только вскользь упомянула, что Ника рассталась со Стасом и сейчас очень расстроена.
В субботу Илья снова приехал. Даже папе помогал ремонтировать теплицу.
— Любаша, хорошего ты парня себе отхватила, — сказал он, — И ростом вышел, и рукастый. И глаза то и дело на тебя смотрят. Видно, что вляпался он в тебя по самое не балуй.
— Пап, — я засмущалась, а папа приобнял и поцеловал в макушку.
За ужином Илья предложил мне переехать к нему.
— Как это, к тебе? — удивилась мама. — А твои родители к этому как отнесутся?
— Я живу один в своей квартире, она досталась мне от отца. Мама вышла замуж и живёт теперь с мужем в его доме.
— А живёшь ты на что? — это уже от папы.
— Я работаю управляющим в клубе "Дива", зарплата у меня хорошая.
— А разве ты не студент? — уточняет мама. — Как же тебя взяли на такую должность?
— Если честно, то по блату, — ничуть не смущаясь, отвечает Илья. — Клуб принадлежит маминому мужу. Мирошникову Захару Алексеевичу, может, слышали?
— Это у которого отель? — уточнил папа.
— Да, и рестораны.
Пока Илья рассказывал про свою семью, моё настроение становилось все хуже. Мы не пара, совсем. Ну куда мне такой до него. У него отчим –
владелец ресторанов и отеля, они вообще живут в другом, параллельном мире. А тут я… Осознание этого ржавым гвоздем ковыряло душу, и чем больше восхищались Ильёй родители, тем грустнее становилось мне. Он, конечно же, это заметил.
Остаться Илья не мог, и когда я провожала его, он всё-таки спросил.
— Я надеюсь, ты грустишь, потому что не хочешь со мной расставаться? — он подхватил пальцами мой подбородок.
— Мне кажется, мы с тобой совсем не пара, — тихо объясняю я. И чувствую, что в носу начинает щекотать, а глаза увлажняются.
— Это что ещё за новость? Любаша, что там в твоей хорошенькой голове?
— Ты не понимаешь, — стою на своем. — Ты вон какой, и родители у тебя… А я? И родители у меня простые. Я не впишусь в то общество… Да ещё такая… — пытаюсь объяснить, но он закрывает мне рот поцелуем. Напористым, властным и голодным.
— А теперь слушай меня, — прекратив поцелуй, говорит он. Строго так, и смотрит прямо в глаза. — Я выбрал тебя. Мы вместе. Для меня ты самая красивая. И мне плевать на все остальные мнения. Моя мама работала обычной медсестрой, папа был врачом. Мы не были богаты, жили в достатке, да, но… Это совсем не то же самое, как… Ну, например, богат Стас, точнее, его родители. Захар просто муж моей мамы, я ему никто. Поэтому эту глупость про разные слои общества я больше слышать не хочу. Поняла?
— Поняла, — улыбнулась и даже кивнула.
— Я бы хотел забрать тебя уже завтра. И не переживай, у меня четыре комнаты, сможешь выбрать любую, если не захочешь жить в моей. Я не буду торопить. Люб, соглашайся, хорошо? Я ведь все равно не отстану, а кататься так не очень удобно.
— Я обещаю подумать.
— Ладно, — соглашается Илья, но потом ставит меня в тупик, продолжив фразу. — Думай до завтра. Я приеду к часу, так что к этому времени вещи должны быть собраны.
— Какие вещи? Я ещё ничего не решила!
— Разве? — он приподнимает одну бровь.
— Ой, всё, поезжай уже, — чувствую, как горят мои щеки.
— До завтра, Кнопочка, — он снова целует, в этот раз нежно и тягуче.
Я смотрю вслед отъезжающей машине и понимаю, он прав. На самом деле решение уже принято. Я действительно хочу быть рядом с ним. И обсудив это с мамой, с утра уже собираю вещи.
Она, конечно, сомневается, переживает за меня, но как она сказала, лучше я буду жить с Ильёй в городе, чем тут одна. Поэтому, когда Илья приехал, как и обещал, к часу дня, я ждала его уже с вещами. Правда, уехали мы не сразу. Папа нажарил шашлыков, а потом мы купались в озере. В город мы с родителями выехали вместе. Они поехали к себе, а я к Илье. Жутко волновалась, даже ладошки вспотели. Илья не прекращал улыбаться, он был счастлив. А я была счастлива рядом с ним.
67
Ника
Выйдя из машины Стаса, я вошла в подъезд и сползла по закрывшейся за мной двери. Я не лукавила, когда говорила, что хотела его полюбить, иногда я, правда, думала об этом. И даже надеялась, что у меня получится. Он самый лучший, с кем мне приходилось общаться. И сейчас мне было плохо, потому что я сделала больно ему. Он не заслуживал этого. Кто-кто, но только не Стас. Где-то наверху хлопнула дверь, возвращая меня из моего оцепенения. Я кое-как поднялась, ноги ужасно затекли и теперь болели. Я поднялась к себе и, постаравшись тихо попасть в квартиру, открыла замок и дверь. Свет не включала, сняла туфли и пошла в свою комнату. Не раздеваясь, я упала на постель. Окно было не зашторено и в комнате не было кромешной темноты. Мой взгляд упал на кровать Любы.
Горло сдавило спазмом, а глаза в очередной раз за сегодня наполнились слезами. В ушах стоял голос Ильи: "Скажи-ка, Ника, а как бы тебе жилось, если бы я не вытащил ее сегодня из воды? Или не смог откачать? А? Смогла бы жить спокойно, тварь?"
Чувство вины накатило девятибалльным штормом. Осознание того, что могло произойти, бетонной плитой придавило меня, расплющило. Вцепившись в волосы и уткнувшись лицом в подушку, я закричала. Меня начало трясти и скоро началась настоящая истерика.
Перестав себя контролировать, я плакала, нет, ревела в голос, и, конечно, разбудила родителей. Мама пришла и присела на край кровати.
— Ника, девочка, ты чего, что случилось? — она заботливо погладила меня по голове, отчего мне стало ещё хуже.
Я любила ее, называла мамой. Свою я очень плохо помню, мне было всего четыре. Но эта женщина мне стала настоящей мамой, а я чуть не убила ее, чуть не убила ее родную дочь. Лю, мою сестру, пусть не по крови, но я любила её. Захлебываясь, я прижалась к маме, и всё, что могла, это повторять:
— Простите меня. Простите. Простите, — как умалишённая твердила снова и снова. Ничего не могла объяснить и только просила прощения. Мама плакала в ответ, на шум пришел и папа.
— Да что же с вами происходит? — плакала мама.
А у меня в голове стояли слова Ильи о том, что Лю могла… Хотела покончить жизнь самоубийством…
Папа, не выдержав, затащил меня в ванную и, включив холодную воду, стал поливать из душа. Я не сразу поняла, что происходит, но в какой-то момент смогла остановиться и стала отплевываться от холодной воды.
— Все, всё, — выставила вперед руки, и папа прекратил меня поливать. Вытерев глаза и убрав с лица прилипшие волосы, я уставилась на родителей. Ошарашенных, испуганных, ничего не понимающих.
— Простите, — снова повторила я, но уже спокойно.
— Я сейчас полотенце и халат принесу, — сказала мама и вышла.
— Не пугай нас так, — тихо сказал папа. И вышел из ванной.
Я сползла по стенке, ноги не держали, от холода начало трясти, а может, это отходняк от истерики.