— А чего ты не спросишь у него самого? — раздался у нее за спиной знакомый голос.
Девушка резко обернулась, и горячий кофе выплеснулся ей на руку.
— Какая ты неуклюжая! Осторожнее надо.
Естественно, он заметил. Он всегда все замечает... Прежде чем Тори успела сообразить, что происходит, Винс уже вложил ей в ладонь белый платок. От платка едва уловимо пахло одеколоном. Тот же самый запах, который задержался на ее коже после того, как Винс ее поцеловал...
— С-спасибо, — выдавила она.
Но Винс уже повернулся к рабочим.
— Питер, Рон, я вам плачу не за то, чтобы вы распивали кофе с первой же симпатичной дамой, которая к вам забредет.
Молодые люди тут же испарились. Как по волшебству.
— Спасибо, что присмотрел за ней, Марк. — Теперь в голосе Винса слышалось искреннее уважение...
Уже в машине, на обратном пути, он с ехидной ухмылкой поинтересовался:
— Высматриваем, вынюхиваем?
Винс был явно раздражен. Это чувствовалось и по тому, как он вел машину — вцепившись в руль и изо всех сил давя на газ.
— А почему бы мне не расспросить людей о моей семье? Что тут такого? — не без вызова отозвалась Тори.
— О твоей семье? — фыркнул он. Прежде чем Тори успела придумать достойный ответ, Винс добавил резким тоном: — И обязательно было расспрашивать обо мне людей, которые на меня работают?
Может, и не обязательно, мысленно согласилась с ним Тори, сосредоточенно изучая свои руки. Но вслух сказала:
— А к кому мне еще было обратиться? К тебе?! Представляю, что бы ты мне ответил.
Винс смотрел прямо перед собой на дорогу.
— Но это не повод с ними брататься. Кофеек попивать... всякие шуточки-прибауточки... словно они тебе ровня. Отныне и впредь я тебе запрещаю фамильярничать с моими рабочими, Тори. Категорически.
Он как раз притормозил на перекрестке. Голые черные ветви придорожных кустов изящным графическим узором выделялись на жемчужно-сером фоне холмов. Но Тори сейчас было не до красот природы. Она едва не задохнулась от ярости.
— Лицемер и ханжа! — выпалила она.
— Это ты обо мне?
— Марк все говорил, какой ты классный парень. Что ты не ставишь себя выше их... А ты, оказывается, просто хорошо маскировался, — съязвила Тори, хотя, честно сказать, она сама в это не верила. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что Винсент Ллойд никогда не будет ни под кого маскироваться. Он всегда останется самим собой. — Мне что, нельзя даже с ними поговорить?
— Я не хочу, чтобы ты их испортила. — Винс сопроводил это заявление ослепительной улыбкой.
Нарвалась! Впрочем, чему удивляться? Ничего другого она от него и не ждала. Даже если он все-таки признает в ней пропавшую без вести родственницу, он все равно будет ее поддевать при малейшей возможности. Из-за своей неприязни к Джилл. И лично к ней, Тори. Ведь он считает ее жадной до денег девицей. Пора налаживать отношения.
— А я и не знала, что Роджер был инвалидом, — проговорила она, испытующе глядя на Винса.
— Не знала? Разве об этом нигде не писали? — с нажимом спросил он.
Тори внутренне напряглась, стараясь не поддаваться на провокации.
— Нет.
— Он давно уже не вставал с инвалидной коляски, — резко проговорил Винс.
Тори сделала глубокий вдох и попробовала еще раз:
— Как давно?
— Лет девять-десять.
— Десять лет! — потрясенно воскликнула девушка и, помолчав, все же решилась спросить: — Джилл знала?
Лицо ее спутника посуровело.
— Сомневаюсь, что женщина, которая, как ты утверждаешь, была твоей матерью, знала об этом. Но даже если и знала, ей было плевать.
Он произнес это с такой искренней болью, что Тори невольно поежилась и нервно заерзала на сиденье. Только теперь она начала понимать, насколько близки были Винс и Роджер и как сильно смерть дяди его расстроила.
— Что же с ним случилось? — набравшись смелости, спросила Тори.
— А тебе действительно не все равно?
Винс так крепко вцепился в руль, что у него побелели костяшки пальцев. Тори притихла. Но тут же сказала себе: если ты хочешь, чтобы он принял тебя как одну из Ллойдов, то и веди себя соответственно.
— Он был моим дедом, — выдавила она. — Мне интересно...
— Всего лишь интересно! — с горечью воскликнул Винс. — И поэтому ты здесь сидишь и расспрашиваешь о человеке, которого в жизни не видела. Ты и понятия не имеешь, сколько он выстрадал, какую боль пережил! Ты просто не в силах понять!