Кому лучше, а кому не очень... Тори почувствовала, как бешено колотится ее сердце.
— Что-то ты бледная, — заметил Винс, пристально глядя на нее. — Ты хорошо себя чувствуешь?
— Хорошо, — солгала она.
Его небрежное прикосновение и странное, неожиданное сочувствие, прозвучавшее в голосе, совершенно выбили ее из колеи.
— Да, что с тобой?! — продолжал Винс. — Боишься, что я на тебя наброшусь и покусаю? — Он усмехнулся, но вовсе не зло. Впечатление было такое, что он смеялся скорее над собой, чем над ней. — А я тебе кое-что принес.
Тори нахмурилась. Только теперь до нее дошло, что он держал в руках какую-то книгу.
Это был очень старый и пыльный том в красивом переплете из черной кожи с изящным золотым тиснением. Собрание прозаических произведений самого романтического из всех романтических поэтов Англии.
Тори уронила плюшевого медведя на кресло.
— Это же первое издание! — благоговейно выдохнула она, бережно открывая книгу. — Где ты его нашел?
— На чердаке.
На форзаце была какая-то надпись.
— Любимому Джонатану от Виктории, — прочла Тори вслух. — А кто они? — спросила она, поднимая глаза.
— Ты что, правда, не знаешь?
Тори опустила ресницы, не в силах выдержать пристальный, испытующий взгляд Винса.
— Нет. А должна знать?
Он смотрел на нее так, будто старался проникнуть в самые потаенные уголки ее души.
— Бедная непросвещенная девочка, — протянул он. — Моя сестрица действительно ничего тебе не рассказала... ничего, что тебе следовало бы знать.
Тори тяжело сглотнула. Во рту у нее пересохло. В горле слегка першило.
— Например? — выдавила она.
Однако он не стал вдаваться в подробности, молча развернулся и ушел...
На следующее утро Тори проснулась с жуткой головной болью. Горло тоже болело. Впечатление было такое, что она проглотила упаковку бритвенных лезвий. Тори едва нашла в себе силы поднять трубку внутреннего телефона.
— Я сегодня не буду завтракать, — сиплым голосом сообщила она миссис Андерсон. Каждое слово давалось ей с трудом. — И, пожалуйста, не присылайте никого убирать мою комнату. — Дайте мне умереть спокойно! — добавила она про себя, болезненно усмехнувшись.
К счастью, экономке хватило тактичности не задавать никаких вопросов. Вот почему Тори была несказанно удивлена, когда буквально через несколько минут кто-то постучал к ней в дверь и в ответ на ее жалобное «войдите» в комнату шагнул Винс.
— Что с тобой?
В элегантном темном костюме он смотрелся до омерзения здоровым и полным энергии. Особенно по сравнению со мной, расстроилась Тори. Страхолюдина, наверное, еще та. Непричесанная, неумытая. Щеки горят. В глазах — тоска.
— У меня бубонная чума! — прохрипела она. — А в горле сидит такой маленький человечек и рвет мне миндалины. — Она безотчетно поднесла руку к горлу. — Так что ты лучше не подходи, а то заразишься.
Но он подошел к ее кровати.
— Я давно уже заражен. — Винс положил ладонь ей на лоб, потрогал висок, потом осторожно надавил пальцами по обеим сторонам ее шеи. Прикосновения его были нежными и осторожными, руки — приятно прохладными. — У тебя температура. И гланды распухли.
А твои руки пахнут хорошим одеколоном, мысленно ответила ему Тори. И когда ты дотрагиваешься до меня, по телу бегут мурашки. Но разве такое скажешь вслух?
— Со мной все в порядке, — выдавила она.
— Значит, ты сейчас встанешь и пойдешь завтракать — недоверчиво усмехнувшись, решил уточнить Винс.
— Я не хочу есть, — прохрипела Тори.
— Но хотя бы попить горяченького...
Идея была заманчивая, но Тори не хотела просить Винса ни о чем.
— Сейчас приду. — Он, кажется, догадался и без ее подсказки.
Вернулся он с чашкой чего-то дымящегося.
— Сок лимона, горячая вода, мед и парацетамол, — пояснил Винс в ответ на вопросительный взгляд Тори, присаживаясь к ней на постель.
Он протянул ей таблетку.
— Откуда я знаю, а вдруг это какой-нибудь седатив? — заявила она, отпивая из чашки. Первый же глоток горячего питья приятно смягчил воспаленное горло.
— Возьми таблетку, — с неожиданным раздражением проговорил Винс, и Тори сразу его послушалась. — Если бы я хотел лишить тебя воли, а потом этим воспользоваться, мне не потребовались бы никакие лекарства... и ты это знаешь прекрасно.
Тори опустила глаза, чтобы скрыть смущение. Она действительно это знала.
— Спасибо. — Она отдала Винсу пустую чашку и, откинувшись на подушки, закрыла глаза. — Мне тебя Бог послал, — невольно вырвалось у нее.