– Кто ушла? Лена? От тебя ушла? Почему?
– Я ее послал. Далеко послал. Навсегда послал. Она мне так вынесла мой мозг, истерзала всю душу, так все истоптала там, что ничему уже не вырасти, и ничему там больше не цвести. Просто все уходит, и она ушла. Да и пусть идет к чертям. А я не стал кричать ей вслед, ведь я сам ее послал, зачем бежать за ней? Это небольшое лицемерие. Или отсутствие гордыни, не знаю. Мне плевать на все, но мне хреново! И все эти мысли о ней, воспоминания, и прочая белиберда мне не дает спокойно жить.
– Так и должно быть! Это нормально! Все страдают после расставаний. Потом не страдают. Потом радуются. Коротко и ясно! И у тебя так будет! Потерпи. Хочешь, нажремся до смерти? – зачем я это сказал ему? Не знаю. Мне просто этого захотелось. Напиться и забыться. И все. Убить нейроны своего мозга, потерзать свою печень.
Дима в ответ промолчал, но утвердительно кивнул. Мы заказали водки и закуски. Мы курили кальян, мы ели и мы пили. Мы чокались, говорили глупые тосты, бегали в туалет и снова пили, пили, пили…
– Так, черт возьми, Дима, ты понимаешь, что кругом столько идиотов, что не сосчитать? Да я и сам идиот, но на своей волне. У меня пуля в голове, которую не вынуть, хоть тресни, не вынуть, а? Ты понял, о чем я толкую? Вот ты, Дима, взрослый парень, мы с тобой с первого курса знакомы, ты знаешь меня, а я знаю тебя целиком. А остальные, да ну и что? Ты понимаешь, забудь ты Лену и живи ты дальше, ничто тебе не нужно больше, связанное с ней, ты сам поймешь, когда пройдет время. Я тебя понимаю. Вот, как тебе объяснить? Есть А., есть я. Я в нее влюбился, как семиклассник. Как малой. Даже не влюбился, а полюбил. О как! Полюбил! Понял? Подарил ей долбанную открытку, с мини-намеками на мое отношение к ней. Не хотела брать ее, да, это так. Но я ее уломал! Понимаешь, уломал. Скольких я уламывал? Но с А. все не так, с ней все необыкновенно, и мне лишь интересна все она целиком, ее душа. Я не верю в души и всякую чушь, но, говоря душа, я имею в виду что-то необъятное и непонятное моему разуму, какую-то загадку, какое-то притяжение. Я имею в виду мою любовь к ней. Беспричинную любовь. И я знаю, что это все пройдет когда-то. Быть может, так должно быть? Все однажды проходит. Заканчивается и все. Исчезает без следа. Точнее, след всегда есть, но зачастую этот след незаметен, он настолько мал, что не заметен, будто его и нет. Вот так, мой друг, все пройдет, и у меня и у тебя, да и у всех живущих. Ведь все умрут. Прости мне этот пьяный юмор, но это правда. Но есть один рычаг. Или руль, не знаю. В наших руках многое изменить, пока мы живы, пока след большой, пока есть рычаг, есть руль. Так давай же рулить, черт возьми, пока мы можем? Вперед, Дима, выпьем за изобретателя первого руля! Выпьем за нашу жизнь, чтоб мы могли как можно дольше ей рулить и чтобы никто кроме нас не мог этого делать!
– Роберт, выпьем. Согласен. Хотя была моя очередь говорить тост, да и ладно. Выпьем!
Мы так пьяны и так несчастны. Мы так пьяны и так глупы. Но мы открыты, мы честны перед друг другом, да и вообще, перед миром, перед бренным миром.
Мы кое-как попросили счет у официанта, кое-как расплатились, ведь уже два часа ночи! А мы в стельку пьяные, полусидим на этих диванчиках за своим угловым столиком и несем пьяный базар. Дима резко встал и заявил: «Так, Роберт, кончай валяться, вставай, погнали к нашим, разбудим их и загуляем!» Говоря «к нашим», он имел в виду наших друзей, нашу кампанию. Я знал, что они давно уже спят, но мне тоже хотелось их разбудить. И мы погнали… Дима пьяный сел за руль, мы ехали так быстро, что я не понимал, где мы вообще. На лобовое стекло машины постоянно обрушивалась метель, дул сильный ветер, снег и лютый холод! Но мы ехали. Не знаю как, но мы добрались до квартиры наших двух друзей. Они снимали ее вместе. Аслан и Николай. Две противоположности, две крайности. Как минус и плюс, как север и юг. Но они уживались. Странно, но это так. Дима припарковал машину у подъезда, хоть убей, но я не знаю, как он это сделал. Мы вывалились из тачки, хлопая дверьми, звоним в подъезд. Который раз звоним. Но наши друзья молчат. Я решил позвонить в соседнюю квартиру.
– Да! Кто это? – недовольный женский голос прокричал из 47 квартиры.
– Извините, э-э, мы не можем разбудить двух девочек из сорок шестой,– пошутил я громко. И глупо.
– Молодой человек уже ночь! Три часа! Все спят.
– Ну откройте нам подъезд, мы поднимемся, постучим к нашим друзьям в дверь! Тогда я их точно разбужу! – снова заорал я в домофон.
– Хорошо, проходите, – жутко недовольный женский голос…