Через минут пятнадцать Эмма сказала:
– Ложись на живот, я сделаю тебе массаж.
Секс часто начинается с массажа. Ну, если конечно, оба партнера не девственники. Банально.
– Ух ты, давай, мне сто лет не делали массаж. Особенно такие нежные девушки.
Я лег спиной кверху. Эмма села на мои ягодицы, как на седло, и принялась растирать мне спину своими ладонями. В этих ладонях я не чувствовал никакой любви. Не было в них душевности. Да мне эта душевность была ни к чему. Меня одолевала злость. Порой, подходя ладонями к моей шее, Эмма наклонялась лицом к моему затылку и дышала мне в ухо. Мне это нравилось.
– Ох, классный массаж. Давай теперь я тебе, а то это будет несправедливо, – заявил я, – Давай, ложись, только, чур, снять кофту, а то я не смогу сделать свой знаменитый чудесный расслабляющий массаж.
– Хм, ну ладно, – смеясь, сказала Эмма, сняв свою кофточку, под которой я увидел ее темно-синий лифчик, который сексуально сидел на ее небольшой груди.
Удивительно, мы оба были трезвы! Неужели мы просто возжелали друг друга? Ну, я был зол и возжелал, а Эмма просто возжелала. Я думаю это нормально. Так случается с несчастными людьми. Эмма тоже была несчастна. У нее были причины.
Сев верхом на ее ягодицы, я стал массировать Эмме спину. У нее была белая и красивая спина. Такая хрупкая и женственная. Через пару минут я поцеловал ее в ухо, затем намного прикусил, затем расстегнул лифчик, стал целовать в шею. Повернул ее к себе, лифчик был уже на полу, свет погашен, по телику – революция. Эмма очень заводила меня. Я стянул с нее синие джинсы, стянул с себя ремень, бросил его на пол. Знаете, я вдруг вспомнил, что некоторые девушки ненавидят, когда парни занимаются этим в носках. Так вот, я снял носки, бросил их на пол. Это была плотская страсть, утеха и забава. Способ забыться, способ утолить жажду, способ выплеснуть злобу. Способ несчастных людей, которые нашли друг друга.
Диван скрипел на протяжении всего фильма. Фильм шел два с половиной часа. Затем был душ. Банально.
Когда мы закончили со всеми этими делами, высохли после душа, я решил проводить Эмму домой. На улице было темно, но стемнело недавно. Это был дневной секс в тусклой комнате, с закрытыми шторами и включенным теликом. Когда мы выходили из подъезда, я увидел, как А. шла со своей подругой неподалеку, их путь лежал через дорожку мимо моего подъезда. Я догадался, что они идут в гости к А. Я поднял голову вверх, выпрямил спину, взял Эмму за руку и пошел тихим и вальяжным шагом вперед. А. увидела нас, но опустив глаза вниз, просто прошла. Ее подруга сделала тоже самое. Эмма не поняла, она хотела с ними поздороваться, но те даже не взглянули на нас. Тупая человеческая гордость. Хотя знаете, эта гордость значительно сократила промежуток моих страданий. Секс с Эммой тоже сократил промежуток моих страданий. Мы встречались около двух месяцев. Наши отношения крутились только вокруг секса и утехи. Вначале мая мы расстались. Мы остались друзьями. Мы не ненавидим друг друга. Это был просто секс, просто поцелуи, просто способ утешить свои раненные души. Мои раны зарубцевались. Я был несчастен, а Эмма сделала меня обычным. Заметьте, я не говорю, что Эмма сделала меня счастливым, просто она излечила эту боль, ну или заштопала раны в моем сердце. Естественно, эти раны оставили рубцы, огромные рубцы. Рубцы воспоминаний об А. Эта была моя безответная любовь. Как жаль, что моя первая любовь оказалась безответной (именно так я думал в 2011 году).
Я не хочу давать советов. Если тебе разбили сердце, не надо идти в бар и напиваться и не надо искать утехи с другими, кого не любишь. Но самое противное то, что никто не знает, как нужно поступать! Мне просто повезло, Эмма стала незаменимым бальзамом для моей израненной души. Если бы на ее месте оказался кто-то другой, это бы не сработало. Знаете, когда Эмма была рядом, когда я целовал ее, я делал ужасную вещь: закрывая глаза, я представлял А. Мне было так хорошо и хотелось не открывать глаз, хотелось жить в иллюзорном мире, в котором А. рядом со мной, в котором я могу ее обнять и поцеловать. Но и к Эмме я относился хорошо. Я был добр с ней, старался не обижать, но был нечестен: я говорил, что она мне нравится. Когда она начала называть меня «любимым», я испугался. Я ведь ее не любил. Я бы и не смог ее полюбить. В то время я ненавидел само понятие любви, саму ее сущность, считая, что она делает людей несчастными. Знаете, быть может, очень часто любовь приносит нам страдания и горести, заставляет нас поникнуть и склонить голову перед своим несчастьем и ничтожностью, но ведь та же любовь нас вдохновляет, ведь она нас ведет вперед, ведет к неизведанному, переполняя нас и изливаясь на весь мир вокруг. Ведь та же любовь способна сделать из нас гениев, она рождает в наших душах непостижимые частички бытия. Мы так меняемся, мы так взрослеем, или напротив – становимся детьми лишь благодаря ей одной. Любовь способна породить ужас и смерть, но она рождает жизнь, а жизнь рождает всё вокруг, жизнь рождает нас: глупцов, лицемеров, гениев, ученых, художников, поэтов… всех подряд.