Искра жизни XIII /2011/
Расставшись с Эммой, я почувствовал такую свободу. Не знаю, что это было за чувство, ведь Эмма не ограничивала меня в моих действиях. Я делал все что хотел, я мог гулять, пить, ходить в ночные клубы, и она ни капли не противилась тому. Мысли об А. все реже посещали меня, но я порой украдкой смотрел на нее издалека, я любовался ей, вспоминал былые деньки, но несчастье постепенно стало улетучиваться из моей души, но грусть оставалась. Но я мог ее побороть. Порой я смотрел на фотки А., которые, между прочим, и по сей день хранятся у меня в потайных папках моего компьютера. Порой я слушал песни и вспоминал ее. Но это были просто воспоминания, просто грусть, обыкновенная человеческая грусть.
Сегодня утром я собираюсь идти на занятия по психиатрии в психиатрическую больницу города S. Наш преподаватель, он умен и хорош собой, но порой кажется, что он не преподаватель, а пациент. Вот такая вот ирония. Занятие началось в 8-00, в аудитории на третьем этаже одного из корпусов психиатрической больницы. По сей день люди не могут понять сущность некоторых психических заболеваний, в частности шизофрении.
Сегодня нам – студентам предстоит курация. Это значит, что нужно пойти в одно из отделений больницы и опросить кого-то из больных. Мне досталось отделение Первого эпизода. Там лежат те, кто впервые попал в психиатрическую больницу и у которых впервые обнаружили различные психические расстройства. Дверь отделения всегда заперта на ключ изнутри, и чтобы попасть туда, нужно довольно долго тарабанить по двери, потому что звонок как всегда не работает. Постучавшись в дверь, я услышал, как через несколько секунд защелкал замок, и вот она открылась, эта дверь. «Мастер ключей» этого отделения – это немолодая медсестра, на вид суровая, но в ее взгляде все же можно разглядеть некую женственность. Заведующий отделением носится по коридору, в расстегнутом халате, который был немного желтоват, хотя было понятно, что когда-то в прошлом этот халат был кристально бел. На носу заведующего небольшие квадратные очки, в кармане большой мобильный телефон, знаете как те старые мобильники, которые появились в девяностые: большой и могучий. За заведующим вечно бегают вприпрыжку медсестры в надежде, что тот уделит им минуточку своего драгоценного внимания… Заведующий забежал к себе в кабинет. Возле его кабинета стояла такая скамеечка. Небольшая, на две-три «персоны». Там сидел мужчина, на вид около 40 лет, обеими руками он ухватился за голову, и согнулся вперед к коленям, будто хотел их поцеловать. Я помню, он что-то бормотал себе под нос: «Разрешите, разрешите, матушка», «Неужели нельзя», «Алексей Борисович, я хочу к нему, ну позвольте». К этому мужчине подошла медсестра: «Даниленко, подожди, Алексей Борисович сейчас занят, он сам к тебе подойдет, поговорит с тобой, ступай к себе». Реакция этого человека была однообразна: «На минуточку, к Алексею Борисовичу». Медсестра развернулась и ушла куда-то спешным шагом.
Мне, честно говоря, надоело наблюдать за всем этим, и я все-таки решил зайти к Алексею Борисовичу – заведующему отделением – и попросить разрешения опросить кого-то из пациентов.
– Здравствуйте, я студент, мне нужно прокурировать кого-нибудь из Ваших пациентов, – сказал я, предварительно постучавшись в дверь и немного открыв ее.
– Так, здравствуй, сейчас – он подошел ко мне, и мы вместе начали выходить из его кабинета в коридор – так, иди за мной, я тебе сейчас дам одного.
Я направился вслед за своим «сенсеем» в надежде, что мне достанется интересный «случай». Мы шли по коридору в сторону курилки, которая находилась в самом конце отделения. Мы проходили мимо палат, из которых исходил какой-то непонятный и в тоже время не очень приятный запах, напоминающий запах человека, который обмочился в штаны три-четыре дня назад, но потом попал под небольшой дождь, и казалось бы, запах должен был смыться водой, но ведь дождь-то небольшой, и ничего не сработало. В коридоре бродили пациенты. Психически больные пациенты. Вот, из палаты выбегает молодой мужчина, лет тридцати пяти, у него во рту трубочка для питья лимонада, и он ей так виртуозно вертит во рту, что кажется: «черт, ему бы в цирке выступать». А вот, на стуле в центре коридора сидит мужик лет пятидесяти, он так молчалив, но и также безобиден. Он сидит на этом стуле, накрытый каким-то покрывалом, а медсестра с машинкой для стрижки волос устроилась над ним в роли парикмахера. И этот звук гудящей машинки, проносящейся по голове этого мужика, ужасен!