Я: Так, Махар, а ты сам подумай, чему тебя учит религия? Ну да, она учит тебя быть хорошим и добрым и всё такое. Но с другой стороны, понимаешь, ты более подвержен пойти не в ту степь, оказаться не там, где нужно, ты более подвластен!
Махар: Кому это я подвластен? В какую степь?
Я: Да этим религиозным фанатикам! Они тебе скажут: «пошли с нами, воевать против неверных, а если вдруг умрешь – рай тебе обеспечен», и ты согласишься! Ведь цель этого, как ты говоришь, подготовительного этапа, цель жизни, заключается в переходе на следующий «уровень». Ты живешь ради того, чтобы попасть в рай, ты делаешь всё, что нужно: молишься, соблюдаешь пост и так далее. Ты делаешь это только лишь ради одного – ради того, чтобы попасть в рай! А тут тебе выпадает отличный шанс попасть в рай «коротким» путем. И ты согласишься!
Махар: Я не идиот, чтобы бежать к радикалам и к террористам! У меня своя религия, у них – своя! Понимаешь, Роберт, я не соглашусь на приглашение «воевать с неверными», потому что я понимаю нашу религию правильно! И я знаю нашу религию! А такие как ты, они в нашей вере не смыслят, таких легко заманить, потому что они не знают где хорошо и где плохо!
Тимур: Так, ребята, это всё извечная тема! И вы оба останетесь при своих мнениях. Просто бессмысленный спор. Давайте лучше спать. Я сплю, а вы, как хотите!
Он был прав. Тимур всегда был прав. А может, он был всегда прав, потому что мало говорил? Умно. Я и Махар никогда не приходили к консенсусу в вопросах религии. Мы ведь такие разные. Но все же, я не хотел останавливаться…
– Махар, а ты бы смог, например, убить человека? – я заявил это лежа на своем плету и глядя в небо, островки которого виднелись между ветвями деревьев, причем эти «островки неба» были прекрасны: они были усеяны звездами…
– Нет, я бы не смог. Ты представляешь, какой это грех? – Махар сидел у костра и длинной палочкой перебирал угольки.
– А ты представь на мгновение, что это не грех. Представь, что за убийство ты не несешь никакой ответственности. Тогда бы смог?
– Что за бред! Как такое может быть? Убийство – это очень страшный грех!
– Так ты представь, что ничего не будет! – моя резкая реплика.
– Нет! Я бы не убил!
– Я бы, наверное, тоже.
– Ты что, Раскольников? Сомневаешься, сможешь или нет?
– Физически смогу, а вот морально, не знаю. Думаю, что нет.
– Физически это сможет каждый. А вот потом придется за это отвечать, сначала в этом мире, а затем в другом.
– А если нет другого мира? Если там ничего нет?!
– Ты это о чем? Снова сомнения?
– Да нет, просто на мгновение представил, что там ничего нет, – я солгал, я очень сильно сомневался в том, что там что-то есть.
– Не нужно этого представлять. Просто верь и все. Это лучшее, что может человек.
– А если он этого не может? Ну, а что если человек не может верить?
– Тогда этот человек отравлен. Он одурманен бесами. Ему нужно помочь.
– Так, ладно, слишком много мы говорим о том, чего не знаем. Давай спать. До завтра.
– Спокойной ночи, – Махар отошел от костра и лег на свое синее одеяло.
Я не мог сомкнуть глаз, я слушал треск костра, слушал, как Тимур порой просыпался, чтобы подкинуть дров, слышал, как храпит Махар. Я слышал журчание реки, порой до нас доносились странные и непонятные звуки животных, скрипы деревьев и прочие мелодии ночного леса. Но я не слышал Бога. Не слышал его посланников, его деяния. Я его не чувствовал. Я не ощущал, что Он где-то рядом, что Он везде. Я не видел его чудес, не видел его гнева, не видел его доброты. Как будто его и нет. Или может, это я слеп и глух? Или я действительно отравлен, что не способен его почувствовать? А может, чтобы почувствовать, нужно оказаться там? Но ведь туда есть только один путь – через смерть. Но я не собирался умирать. По крайней мере, в эту чудесную ночь: это было бы кощунство по отношению к своему самолюбию – лишить себя возможности наслаждаться ночной природой, не так ли? Быть, или не быть? Конечно же, быть. В конце концов, однажды я умру, это неизбежный финал любой человеческой жизни, и вот тогда-то я и узнаю, есть там что-то или нет.
Искра жизни XIX /2011, лето/
А если всё-таки там что-то есть, что я скажу ему после смерти, когда Он у меня спросит: «Почему ты в меня не верил?». Что я ему отвечу…?
– Прости меня. Мои знания в естественных науках и мой жизненный опыт не позволяли мне сделать вывод, что Ты есть. Я Тебя не видел, не слышал, не чувствовал. Ты отправил нам несколько священных книг. Люди разделились по религиозному признаку. Кому-то Ты вообще ничего не отправил. Кому-то ты снился, кто-то видел Тебя в конце тоннеля, но кто-то доказывал, что это не Ты, а галлюцинация в умирающем мозгу. Я не знал, кому верить. С другой стороны, миллионы людей поклонялись тебе, боялись тебя. Кто-то верил в Тебя, потому что боялся, а кто-то верил, потому что просто верил. Почему Ты не дал мне талант веры, почему Ты не дал мне дар веры? Почему Ты не пришел ко мне в трудную минуту, где Ты был? Почему я напивался или занимался сексом с нелюбимыми женщинами вместо того, чтобы просто молиться Тебе и просить помощи? Где были Твои чудеса, когда я наблюдал за умирающими людьми? Где была Твоя милость и справедливость, когда тысячи людей с ужасом и криками погибали в небоскребах? Или хотя бы объясни мне, каковы были критерии отбора «жить-не жить»? А кто создал Тебя? Или Ты появился из неоткуда? Почему все говорят, что Ты везде, но Тебя нигде не было, когда Ты был нужен мне?