Самия завела меня в небольшое помещение. Как я поняла, это была ванная комната. Я с любопытством огляделась. Пол был выложен голубой плиткой, по цвету напоминающей море. Такого же цвета были и стены. В углах комнаты зелёной плиткой выложены водоросли и морские звёзды из красной плитки - на полу. Очень красиво, такое ощущение, будто, в самом деле, находишься на морском дне. У Самии не было особо много времени, чтобы болтать со мной, хотя мне хотелось поговорить с ней просто так, ни о чём. А то в тюрьме поговорить по-человечески было не с кем.
Заключённые в соседних камерах были полностью поглощены своими мыслями и бедами, не до меня им было. Нет, помню я одного старика разбитого параличом, но он почему-то при виде меня истово крестился, называя новой, тёмной Евой... Я ничего не понимала из того, что он говорил мне. С больными и сломленными людьми в тюрьмах такое часто случается, да и возраст, восемьдесят девять лет, даёт знать о себе. Не каждому молодому человеку под силу сохранить в таких условиях свой рассудок, чего уж говорить о пожилом, который прожил в заключении уже двадцать лет! Приступы бреда у него часто случались. Первое время, не зная, что делать, я отчаянно звала на помощь стражников, но они грубо указывали, куда мне идти, с моими просьбами помочь. Стражники испытывали ко мне суеверный ужас. Даже разговаривать со мной не хотели. А всё потому, что Витторио настроил их против меня, нарисовав в их воображении образ юной девы, ангельски прекрасной и дьявольски коварной, которая всю жизнь только и делала, что распутничала и обольщала невинных жертв. Чего бы я о себе не рассказывала, посторонние люди, оказалось, могут рассказать обо мне куда интереснее. Я столько нового о себе узнала...
Я позволила Самии делать со мной всё, что она считала нужным. Зелёный костюм для верховой езды египтянка бросила в угол, чтобы потом постирать. А мне помогла принять ванну, после которой я почувствовала себя как-то по-другому. Обновлённой... Так приятно было наконец-то оказаться в человеческих условиях, смыть всю тюремную грязь со своих волос и тела... И грязь впечатлений о тюрьме из мыслей! Какое блаженство... Вновь пользоваться качественным мылом... надевать одежду, которая приготовлена специально для тебя, а не снята с кого-то... Очень приятно носить на ногах тёплые и мягкие домашние туфли, учитывая, что в тюрьме я ходила в основном босиком. Ноги постоянно мёрзли. Туфли были немного велики мне, но зато удобны. Потом египтянка усадила меня за стол и угостила бараньим рагу, хлебом с сыром, тартинками и кьянти. В тюрьме я от всего этого успела отвыкнуть. - Давай я помогу, - предложила я девушке, когда та поставила на поднос посуду и хотела уже куда-то идти. Египтянка только замотала головой из стороны в сторону. - Пожалуйста. Снова молчаливый отказ. - Но почему, Самия? - я попыталась забрать у неё поднос, но она не отдала мне его. - Дай я тебе помогу. Безуспешно. - Ладно, так и быть, больше пытаться не буду, - сделала я вид, что отступила. - А вот и нет! - воспользовавшись тем, что Самия отвлеклась, я отобрала у неё поднос с посудой и убежала во внутренний двор, где водой из колодца вымыла тарелки и бокалы. Когда девушка смотрела на меня непонимающе-недовольным взглядом, я оставалась невозмутима. - Вы все страшно рискуете, укрывая меня здесь, - сказала я, прямо глядя в чёрные глаза Самии. - Это меньшее, чем я могу вас всех отблагодарить. Держи, - я вернула служанке поднос с посудой. Она покачала головой и отнесла всё на кухню. Потом вернулась и, взяв меня за руку, повела в дом, на второй этаж, где мне отвели спальню.
На обстановку в своей комнате, где было натоплено, я обращала мало внимания, когда меня так манила к себе кровать! Нормальная и чистая постель, мягкие подушки, откинутое одеяло... Пахнущие лавандой, свежие простыни!.. Господи, наконец-то посплю по-человечески! Наконец-то больше не придётся кутаться в ветхие тряпки, чтобы защититься от сквозняков! Я поспешила скользнуть под одеяло, накрывшись им с головой, и уснула, едва коснувшись головой подушки. Единственное, что я услышала и почувствовала, были чьи-то шаги по комнате и чья-то рука, откинувшая одеяло и погладившая мои волосы. Эта ночь прошла для меня без сновидений. Я чувствовала только тяжесть в теле и голове. Мне ничего не снилось, только чёрный туман...