Я мгновенно поняла, ужаснувшись, куда клонит Пьетро. Моя рука успела выхватить его кинжал из ножен, висевших на поясе Пацци, раньше владельца. Я не понимала, что делаю. Перед глазами словно был красный туман, застилавший всё. Как в каком-то сне я наносила удары кинжалом. Я даже не видела, куда их направляю. Одежда, руки и волосы пропитались чем-то липким, имеющее запах и привкус железа с солью. Словно в трансе я слышала какие-то истошные крики. И странное чувство свободы. Я не понимала, что со мной и где я, как оказалась здесь. Что произошло?
Помню только то, что я открыла глаза и огляделась вокруг себя. В правой руке я крепко сжимала окровавленный кинжал. Да и я сама была вся в крови. Не своей, а чужой... Кровь была на моих руках, обуви, одежде, лице и даже волосах. Возле меня в луже крови лежал уже мёртвый юноша с остекленевшим взором чёрных маленьких глаз, с кривыми ногами и горбом на спине. Лицо его, и без того не отличающееся красотой, перекосило в яростной гримасе. Даже уголки губ асимметричны друг другу.
Боже мой, этот юноша ведь Пьетро Пацци! Я человека убила! Мне хотелось кричать от охватившего меня панического ужаса, но у меня хватило благоразумия этого не делать. Да и выворачивать наизнанку меня начало от одного вида такого обилия крови. Мой желудок не выдержал. Меня вырвало тем, что я съела на завтрак: капустный суп, курица с гренками и яблоком. Когда первая волна потрясения отхлынула, я достала из лужи парик и убрала его во внутренний карман плаща. Накинув на голову капюшон, я побежала по направлению к Фьезоле, пока меня не обнаружили на месте преступления...
Глава 18.
Я бежала, не разбирая дороги, наконец-то добравшись до Фьезоле. Я смутно помнила то, что было. В голове словно туман, всё расплывчато, непонятно, пугающее... Помню, как у меня вдруг всё стало красным перед глазами. Собственные удары, казавшиеся мне ватными. Моя правая рука до боли в суставах сжимала рукоять кинжала. Кровь обжигала мою холодную кожу... С ужасом я осматривала свои обагрённые в крови руки, пропитавшуюся этой кровью одежду... Даже запах от меня исходил иной, запах смерти, мёртвого тела...
Вокруг грязь. Холод, скорее ставший частью самой меня, нежели холод улицы... Всё вокруг тусклое... И брызги алой крови на коже, одежде, обуви и волосах! Всё видится точно сквозь кроваво-красное марево. Я не понимала, что делала тогда. Я словно была в трансе... Зато теперь ко мне пришло осознание всего, что произошло... Я стала убийцей. На моих руках кровь Пьетро Пацци. Я убила человека, причём его же собственным кинжалом... Господи, что же я наделала!.. А если из-за моего поступка месть клана Пацци обратится против тех, кто мне помогает? Деметриос, Эстебан, Самия... Какое зло могут причинить им? А моя наставница Леонарда и камеристка татарка Хатун? С ними что будет? Только бы месть семьи Пьетро, если и обратится против кого-то, пусть этим кем-то буду я одна...
Я и сама не понимала, как так вышло, что Пьетро погиб от моей руки. Я же гораздо слабее его физически! Как такое возможно? Хотя страх вполне мог придать мне сил для борьбы. Известны случаи, когда женщины гораздо слабее меня, вдруг проявляли чудеса силы и выносливости в подобных ситуациях. В состоянии покоя я бы вряд ли смогла справиться с более сильным противником.
По пути я постоянно оглядывалась, будто опасаясь, что Пьетро меня преследует, желая отомстить. Мне представлялось его перекошенное лицо, его руки, которыми он тянется к моей шее...
«Ты думаешь, будто отделалась от меня? Зря надеялась! Теперь я тебя точно в покое не оставлю, убийца!» - словно воочию я слышала голос Пьетро и видела самого обладателя этого голоса. Убийца... Казалось, это слово выкрикивало мне всё живое, что окружало меня. Мой воспалённый мозг улавливал это слово в шелесте листвы и трав, в трелях птиц. Мне казалось, что я прочитаю эту мысль «убийца», промелькнувшую в голове любого встречного человека. Пойму лишь по одному выражению глаз.