е и желание ему отомстить, но это уже переходит некие границы. Ты понимаешь, как запятналась в этом вранье? - Ах, оставь, милая Леонарда! - я засмеялась беззаботным смехом и притянула к себе лишившегося дара речи Игнасио, обняв его за шею. - Зато теперь я могу быть уверенной, что больше мой супруг нас не побеспокоит. Игнасио, ты разве не рад? - продолжала я своё представление, усевшись к монаху на колени и пылко целуя его в губы, бесстыдно ласкаясь. Леонарда и Хатун взирали на меня с неодобрением и состраданием. - Всё складывается даже лучше, чем я хотела! О большем и мечтать нельзя, любовь моя! Теперь Филипп нам не помеха, любимый, - шептала я на ухо Ортеге, крепче сомкнув свои объятия, - тебе осталось только сложить с себя сан, и мы можем пожениться, станем мужем и женой, Игнасио! Я стану Фьореттой Марией Ортега! Помнишь, я тебе говорила, что хочу домик на берегу моря и детей от тебя? Мы на пути к этому, мой ненаглядный! Да, как сказала Леонарда, я безбожно вру. Но если Игнасио - легковерный идиот, это уже его проблема - не моя. Игнасио выглядел ужасно смущённым моим порывом и не мог вставить даже одно крохотное словечко, обнимая меня за плечи и целуя в шею. Но, поймав осуждающий взгляд Леонарды, обращённый в мою сторону, сам же и пересадил меня со своих колен на постель и покинул комнату, прикрыв дверь. - Леонарда, - обратилась я к гувернантке, катаясь по постели туда-сюда, - а зачем ты с Хатун приходила? Что-то случилось? - Случилось, Фьора, случилось, - моя бывшая наставница поправила очки, сползшие на кончик носа, - сеньор Лоренцо в курсе всего благодаря Деметриосу и подготовил всё к твоему отъезду из Флоренции в Бургундию. - Бургундия? - вырвалось у меня радостное. - Бургундия! О, Леонарда, я так рада! Когда мы уезжаем? - Когда уезжаем? - повторила мой вопрос Леонарда. - Сегодня же! Бегом собирай свои вещи, я помогу тебе. Сеньор Лоренцо обо всём позаботился и ждёт нас у городских ворот. Спорить с Леонардой, когда она что-то решила - всё равно, что играть в шахматы с котом. Пришлось ей повиноваться. Иного выбора у меня не было. Час спустя все вещи были перебраны и разложены по саквояжам. Помогала нам в этом деле и Хатун. Игнасио покинул виллу Деметриоса, чтобы сесть на первый же плывущий во Францию корабль. Он посвятил меня в свой план до ухода: уехать во Францию и поступить на службу к Людовику XI, чтобы сделать себе имя и обрести дворянский титул. - Совсем ты ему голову задурила, моя девочка, - Леонарда грустно вздохнула, - мужчины вроде монаха Ортеги умеют мстить за разрушенные иллюзии, и мстить хладнокровно... - Да ради Бога, не буду ему мешать. Пусть предаётся своим иллюзиям сколько хочет, пускай Людовику служит - раз есть стремление. Мне всё равно, - был мой ответ. - Делай как знаешь, моя родная, только будь с ним осторожна... - Я обещаю тебе это, моя милая Леонарда, - слова моей наставницы и гувернантки не могли не тронуть моего очерствевшего сердца. Со сбором вещей было покончено. Вместе с Деметриосом и Эстебаном, с Леонардой и Хатун я покинула ставшую мне родной виллу греческого учёного, когда на город опустилась ночь. До городских ворот добрались без приключений, чему я была рада. Там же мы и встретились с сеньором Лоренцо. Для каждого из нас была приготовлена лошадь. - А я уже беспокоился, не случилось ли чего, - Лоренцо помог мне и Леонарде с Хатун забраться в сёдла. Деметриос и Эстебан справились и без посторонней помощи. - Донна Леонарда, - Лоренцо Медичи вынул из кармана камзола конверт и протянул моей наставнице, которая молча взяла его из рук и спрятала в карман своего плаща, - здесь сопроводительное письмо для короля Франции. - Спасибо, сеньор Лоренцо, - я свесилась с седла и поцеловала мужчину в его сухие губы, - за всё, что ты для нас делаешь. - Кто подарил мне этот поцелуй: Фьора Бельтрами или графиня де Селонже? - спросил Лоренцо, погладив меня по руке. - Ни та и ни другая, - ответила я, проведя ладонью по щеке Лоренцо, - всего лишь девушка из города, простая флорентийка... - голос мой предательски дрожал, и в глазах застыли слёзы, которым я не давала пролиться, отвернувшись от Лоренцо, чтобы он этого не видел. Не хотелось являть ему свою слабость, потому я пустила лошадь галопом по направлению к дороге на Прато. Эстебан, Леонарда и Деметриос с Хатун пустились вдогонку за мной. Из-за всего случившегося я больше не могла оставаться в родном городе. Убийство мною Пьетро Пацци, сгоревшие живьём в домике для уединений Марино Бетти и Иеронима Пацци. Иллюзий касательно того, как это воспримет Джакопо Пацци, я не питала. Смерти Иеронимы и Пьетро он никогда не простит, пока живёт на свете. Впервые я покидала Флоренцию, город красной лилии, который я так любила. Здесь прошло всё моё детство и здесь я впервые полюбила, но о мою любовь вытерли ноги. Здесь потеряла своего обожаемого отца, тело которого покоится под каменными плитами Ор сан Микеле. От нахлынувших воспоминаний болезненно защемило сердце. Дул в лицо свежий ветер с холмов, издали доносились голоса ночных птиц. Ночь была прекрасная, тихая, наполненная весенними запахами. Ночь, созданная для счастья, но для меня это была первая ночь изгнания. Агнолло Нарди, молочный брат моего покойного отца, примет нас у себя, но я не планировала ехать в Париж прямо сейчас. Мысленно я уже была в Бургундии, где поставила перед собой задачу разыскать дю Амеля с Пьером де Бреваем и отомстить им обоим за гибель своих родителей. А потом через моего мужа подобраться к Карлу Смелому.