ние, которое дворецкий тут же бросился исполнять. - Филипп, с приездом вас! Подняв голову, я увидел спускающуюся по лестнице Беатрис. Фьора тоже обернулась в её сторону. - Здравствуйте, сестра, - поприветствовал я невестку, - выглядите прекрасно. - Благодарю за комплимент, Филипп, - Беатрис кивнула, улыбнулась и подошла к нам. - Так вы прибыли не один! - удивилась женщина, дружелюбно глядя на мою жену. - Вы не представите нас друг другу? - Беатрис, познакомьтесь с Фьорой, моей супругой. Фьора, это Беатрис - жена моего покойного брата Амори, - представил я их друг другу. - О, я видела вас, когда приезжала в Селонже! - воскликнула Фьора. - Я надеялась застать в замке моего мужа, но его не было. - Рада знакомству с вами, дорогая, - проворковала Беатрис, взяв Фьору за руки и улыбаясь ей. - Поверьте, это взаимно. А теперь извините меня, я немного притомилась в дороге, - Фьора одарила свояченицу улыбкой и отняла свои руки. - Филипп, где спальня? - Как отдохнёте с дороги, спускайтесь в столовую. Фантина приготовит вкусный ужин, - сказав это, Беатрис удалилась наверх. Пока мы шли по коридорам замка в мою - вернее, теперь в нашу - комнату, Фьора с интересом рассматривала висевшие на стенах гобелены и портреты моих предков, постоянно спрашивая, кто на них изображён. Переступив порог спальни, она какое-то время мерила шагами комнату и смотрела в окно. Я закрыл за нами дверь. - Ты не хочешь тут ничего поменять? - спросил я жену. - Не хочу. - Комната не кажется тебе мрачной? - Не кажется. Всё сделано со вкусом. Как раз тот случай, когда прекрасное в строгом. Фьора легла на кровать и обняла подушку, закрыв глаза. Присев рядом с ней, я провёл рукой по её волосам и поцеловал в висок, накрыв покрывалом. Она отдыхала после утомительной дороги, а я сидел на краю кровати, гладил спящую жену по голове и любовался ею. Проспала Фьора немного, но проснулась заметно приободрённой. Причесавшись и заплетя волосы в косу, она довольно оглядела себя в зеркале. - Фьора, ты прекрасно выглядишь, пойдём, - взяв её за руку, я вышел с ней из комнаты, вдвоём мы спустились в столовую, где уже был накрыт стол. Кухарка Фантина приготовила яблочный пирог, дразнящий ноздри запахом свежей выпечки. Беатрис уже сидела за столом и пила маленькими глотками вино из своего бокала. Я занял своё место во главе стола, Фьора же села рядом с Беатрис. За ужином, с аппетитом уплетая пирог и попивая вино, мы обсуждали политическую обстановку, искусство, налоги, будущий урожай. Беатрис расспрашивала Фьору о её родине и детских годах, об увлечениях. Фьора охотно делилась с ней тем, что моя невестка хотела узнать. Беатрис нашла замечательную рассказчицу, а моя жена - благодарную слушательницу. Быстро, однако, они поладили. - Моя дорогая, у вас такой чудесный белый цвет лица, - сделала Беатрис комплимент Фьоре. - Спасибо, приятно это слышать, - поблагодарила её Фьора, отпив из своего бокала немного вина. - В чём же ваш секрет? - полюбопытствовала Беатрис. - Право же, секрет очень прост - месяц в тюремной камере по обвинению в колдовстве, - ответила Фьора с ироничной улыбкой и продолжила доедать свой кусок пирога. Беатрис смущённо опустила глаза, я ощутил щемящую грусть в груди. Наивно полагать, что из её памяти когда-нибудь изгладятся воспоминания о том Аду, который Фьоре пришлось пережить. Эта фраза, брошенная Фьорой, свела на нет непринуждённую атмосферу вечера. Остаток ужина прошёл в напряжённой тишине, которую никто не решался разорвать. После ужина мы разошлись по своим спальням. Переодевшись в ночную рубашку, я подошёл к окну и закрыл ставни. Фьора переоделась в сорочку и расплела косу. Отвязав от своей ноги кинжал в ножнах, она положила оружие под подушку. - Ты спишь с кинжалом? - спросил я упавшим голосом. - Да, а что? - Фьора пожалал плечами. - Но это не нормально - спать с оружием, - я присел на край кровати и привлёк жену к себе. - Для меня - нормально, - недовольно проговорила она. - Фьора, здесь - в Селонже, теперь твой дом, где ты в безопасности, - сказал я, поцеловав её в лоб, - а у себя дома не спят с оружием. - Палаццо Бельтрами - мой дом, - упрямо прошептала Фьора, поджав губы. - Я сожалею, но был. - Уложив Фьору в кровать и накрыв одеялом, я поправил ей подушку. - Теперь твой дом - Селонже, где ты отныне госпожа. Доброй ночи, любимая. - И тебе того же, - Фьора закрыла глаза и повернулась на бок, спрятав руки под подушку. Я прилёг рядом с женой, обняв её. Спустя не столь уж и долгое время Фьора уснула. Губы её тронула улыбка. Что она такого хорошего видит во сне? .. Может быть, ей снится родная Флоренция и живой отец? Кто знает... Фьора спала крепким сном, а я ещё полночи с ужасом думал о том, что ещё такого кошмарного могло случиться с молодой женщиной, что она спит с кинжалом. Утро нового дня встретило меня яркими солнечными лучами, бьющими прямо в глаза - ставни были открыты. Фьоры рядом не было. Наверно, она уже давно проснулась. На столе лежал свёрнутый в рулон листок пергамента. Я развернул его и прочёл содержимое. Записка была от Фьоры, в которой она сообщала, что ушла прогуляться с Беатрис. Это хорошо, что между двумя женщинами зародилась взаимная симпатия. Надеюсь, что дружба с её свояченицей поможет Фьоре быстрее привыкнуть к новому дому. Сняв рубашку и повесив её на спинку кресла, я переоделся в свою повседневную одежду и обул сапоги. Наскоро перекусив хлебом с сыром, я закрылся у себя в кабинете и наводил порядок в бумагах. Не самое весёлое занятие, конечно, но кроме меня это никто не сделает. Сортировка бумаг отняла у меня пару часов, но всё было сделано надлежащим образом - все документы разложены по порядку. Закончив заниматься бумагами, я разведал обстановку в Селонже. Радовало то, что в городке всё благополучно и никто не бедствует. Крестьяне не жаловались на управляющего, притеснений над ними никто не учиняет. Взяв с собой несколько егерей, я решил прочесать лес. Воздух тут свежее, прохладнее. Шелестят тревожимые ветром листья деревьев, выводят свои трели птицы. Прекрасное место, дышащее покоем и умиротворением. Вот только настроение подпортили два браконьера, которых поймали за охотой на косулю. Главный егерь предложил высечь их на городской площади, но я ограничился тем, что велел выгнать этих людей из города, пригрозив им повешением, если попадутся снова. Одно дело, если голодный бедняк убивает животное в графских владениях, чтобы накормить свою семью. Его можно понять. Но с браконьерами, которые продают добычу на рынке, у меня разговор короткий. Домой я вернулся лишь под вечер, уставший и злой. Фьору и Беатрис я застал в гостиной. Моя невестка сидела на табурете в перламутровой тунике, делающей её похожей на молодую гречанку. Фьора сидела за мольбертом и старательно срисовывала женщину. Я не мог не улыбнуться при виде этой картины. - Беатрис, не вертитесь, - проговорила Фьора, склонившись ниже над холстом, - а то портрет криво получится. - Я постараюсь, дорогая, - пообещала ей Беатрис. - Я смотрю, ты нашла себе занятие? - обратился я к жене. Фьора немного отвлеклась от рисования и повернула голову в мою сторону. - Хочу подарить Беатрис её портрет, - Фьора вновь вернулась к рисованию. - У тебя очень хорошо получается, милая, - высказал я своё мнение. Ответом мне была довольная улыбка супруги. - Фьора очень талантлива, - Беатрис поправила локон. - Приятного вечера, - пожелал я им, поднялся по лестнице наверх и проследовал в свой кабинет. Чуть отодвинув от стола кресло, я плюхнулся в него, но тут же с диким воплем подскочил со своего места, потому что приземлился на нечто очень острое. Послышалось недовольное шипение. Приглядевшись, я узрел ежа, который до того, как я на него сел, чувствовал себя вполне вольготно в моём кресле. Выставив свои колючки, зверёк продолжал на меня шипеть, скаля зубки. - Как ты вообще тут взялся? - я смотрел на ежа, скрестив руки на груди. Издали я уловил звук чьих-то быстрых шагов. Дверь в мой кабинет открылась, порог переступила Фьора. - Филипп, что случилось? Мне