POV. Филипп С того дня, когда Фьора поразила всех своими необычайными способностями к поварскому искусству, протекла одна неделя. Фантина, уступив настойчивым просьбам Фьоры, согласилась учить её готовить, изредка сетуя, что знатной даме не пристало самой заниматься готовкой. Получалось у Фьоры, если быть честным, плохо. Но я и Беатрис делали вид, что всё приготовленное Фьорой съедобно, чтобы не огорчать её. Под присмотром Фантины пожаров Фьора больше не устраивала. За это время уже вся домашняя прислуга и крестьяне с управляющим были в курсе, что отныне Фьора их госпожа. О том, что Фьора - моя жена, знали и мои вассалы. Кто-то был искренне рад за меня, некоторые отнеслись без особого энтузиазма, а иные восприняли это нерадостно - особенно те, чьи дочери были на выданье. Тем не менее они прониклись симпатией и уважением к моей жене, были очарованы ею. Фьора буквально покорила их. Помимо красоты, моя супруга обладала обаянием, незаурядным острым умом, изысканными манерами, была блестяще образована и талантлива, общение с ней приносило удовольствие. Подданные полюбили её за лёгкий и добрый нрав. Беатрис крепко сдружилась с Фьорой и часто находилась в её обществе, чему они обе радовались. От одной мысли, что скоро Беатрис уезжает, чтобы выйти замуж за мужчину, выбранного её родителями, мне становилось немного грустно. Всё-таки Беатрис была членом моей семьи, я воспринимал её как сестру. Хочется верить, что Беатрис обретёт в браке счастье, которое заслуживает. Она молода и очень красива, не век же ей быть одной после гибели моего брата. Моя жена, зная, что скоро ей предстоит разлука с той, кого она считала своей подругой, стремилась как можно больше времени проводить с Беатрис. Они вместе гуляли по окрестностям Селонже, взяв с собой Стефана, занимались садом, пропадали в большой замковой библиотеке, играли в шахматы, Фьора рисовала картины для Беатрис и учила её фехтованию. Особую радость мне доставляло наблюдать, как невестка и супруга тренируются во владении оружием, лязг которого разносится на весь сад. В пылу учения щёки Фьоры озарял румянец, выбившиеся из пучка чёрные волосы прилипали к вспотевшему лбу, серые глаза горели азартом, губы трогала улыбка. В такие моменты она казалась мне ещё прекраснее, ещё пленительнее. Каждую ночь, оставшись в спальне наедине, я и Фьора предавались тому, что приносило удовольствие нам обоим. У меня не было сил и желания противиться её пылу, красоте и юности. Фьора опьяняла сильнее, чем вино. Да и как противостоять этой обольстительной сирене? Страсть затмевала разум. И было непонятно, кто над кем властвовал. Вот только я не был уверен, что Фьорой движут чувства ко мне - скорее желание подчинить меня себе. Она темпераментная женщина, которая не может без плотской любви, а я для неё лишь тот, кто оказывается поблизости, когда ей этого хочется. К принесённому ею из леса ежу Стефану у неё больше тёплых чувств, чем ко мне, что обидно. Горько было видеть в глазах любимой женщины лишь пустоту, когда наши взгляды встречались. Ночью мы делили ложе, уступая голосу страсти. Днём Фьора держалась со мной отстранёно. И в том, что мы с Фьорой чужие люди, полностью моя вина. Я не чувствовал, что Фьора любит меня и доверяет мне. Да и как можно питать не омрачённую любовь и доверять, если однажды обжёгся? Беатрис уехала домой к своим родителям через три дня. Перед тем, как сесть в карету, которая умчит её из Селонже, молодая женщина тепло распрощалась со мной и Фьорой. Они расцеловали друг друга в обе щёки на прощание и обнялись. - Филипп, Фьора, - Беатрис окинула ласковым взглядом меня и Фьору, усаживаясь в коляску, - живите дружно. Я буду писать вам так часто, как только смогу. Карета тронулась, увозя Беатрис. После отъезда свояченицы Фьора ходила как в воду опущенная. Она слонялась по замку унылым привидением, держа на руках своего ежа Стефана и прижимая его к груди. Часто засиживалась допоздна в библиотеке за книгами, коих было много, безвылазно сидела дома. Фьора успела привязаться к Беатрис и теперь, когда та была далеко, очень по ней скучала. - Я рассталась с Хатун и Леонардой, а теперь и с Беатрис, - Фьора тяжко вздохнула и опустила голову. - Хочешь, мы напишем письмо Леонарде, а когда она поправится - пошлём за ней? - моя рука мягко легла на плечо Фьоры. - Очень хочу! - оживилась молодая женщина. Не успел опомниться, как она порывисто обняла меня и уткнулась личиком в мой колет, а я, объятый чем-то напоминающим радость, гладил её по голове, слегка прикасаясь губами к макушке. Впервые она сама обняла меня. Может быть, мои надежды не напрасны, вдруг ещё не всё потеряно? У меня в кабинете мы вместе составили письмо Леонарде, в котором Фьора поведала о своей уехавшей подруге, Стефане и кулинарных опытах. В письме Фьора написала, что очень скучает по своей наставнице, любит её и желает ей скорейшего выздоровления. Письмо мы отправили с гонцом в Париж. Я старался уделять Фьоре как можно больше внимания, как бы много у меня ни было повседневных дел. Помогал ей совершенствоваться в фехтовании. Вытаскивал на прогулки по нашим владениям, чтобы она не сидела постоянно дома. Покупал различные подарки, чтобы поднять настроение жене. Новых платьев, обуви и украшений много не бывает. Мне хотелось, чтобы у Фьоры было всё самое лучшее, увы - к подаркам она относилась равнодушно. Расспрашивал Фьору о её жизни задолго до того, как мы поженились. Никогда бы не подумал, что моя прекрасная супруга в детстве была сущим чертёнком. Фьора поведала мне о своём отце, при этом в глазах её читалось неподдельное обожание. Я узнал о покойном синьоре Бельтрами очень много хорошего и даже пожалел, что у меня не было возможности получше узнать его. Наверно, я и мой тесть смогли бы поладить, если бы я сватался к Фьоре без шантажа. Увы, но теперь я этого никогда не узнаю, потому что Франческо Бельтрами больше нет. Как-то раз мне надо было проверить, как обстоят дела на рынке. Решил взять с собой и Фьору, чтобы она немного развеялась. Погода установилась ясная, солнечная. В такие тёплые дни нечего сидеть в четырёх стенах. На рынке Фьора купила себе немного сладостей и вуаль. Когда мы возвращались обратно домой, я заметил, что Фьора пристально смотрит в сторону, сжав кулаки и прикусив нижнюю губу. Мышцы лица её дрожали, серые глаза полны слёз, и эти слёзы стекали из глаз по щекам, оставляя за собой дорожки. Проследив за направлением взгляда супруги, я узрел молодую пару. По одежде заметно, что они крестьяне. Мужчина и женщина шли бок о бок, счастливо улыбаясь, смеясь и переговариваясь. На плече молодого человека сидел розовощёкий белокурый мальчик на вид двух лет. Молодая мать показывала козу пальцами, что смешило ребёнка. Эти люди представляли собой истинную картину семейного счастья. Я ощутил, как у меня что-то больно кольнуло в груди. В голове крутились слова Фьоры, что она бесплодна, сказанные ею, когда мы три дня как выехали из Парижа. По милости избивших её в тюрьме подонков она не может иметь детей - и это в семнадцать лет... А вид счастливой пары с прелестным малышом довёл её до слёз. - Фьора, милая, иди ко мне, - привлёк я к себе жену, крепко обняв её за плечи, уводя подальше от этой пары. - Я представляю, как тебе тяжело. Ты не отчаивайся, наверняка есть способ вылечить твоё бесплодие. Быть может, Деметриос знает... - Деметриос сейчас занят королём Людовиком, - выдавила из себя через силу Фьора, пряча лицо, уткнувшись в мой камзол. Плечи её дрожали. - Поверь, моя ненаглядная, у нас с тобой ещё будут дети, - шептал я, гладя жену по голове, чтобы успокоить. - Я смотреть на детей не могу, всё во мне переворачивается... - Пошли домой, родная. В полном молчании мы добрели до дома... Потихоньку я вводил супругу в курс дел имения, чтобы она смогла управлять им в моё отсутствие. Фьора схватывала всё налету, вникая в дела довольно быстро - ум у неё живой и пытливый. Сейчас мы находились в моём кабинете. Я смотрел в окно на проплывающие по небу облака. Фьора сидела за столом и вни