— Я пришлю их вам завтра.
Покачав головой, он направился к микроволновке.
— Нет, я лучше подожду.
Зои отчаянно хотелось от него избавиться. Она невольно повысила голос:
— Это — мой дом, и я хочу, чтобы вы ушли! Хиллиер между тем достал цыпленка из микроволновки.
— Пахнет великолепно! — Он принялся за еду. — Вы не могли бы налить мне кофе?
В ответ Зои не преминула ядовито поинтересоваться:
— И от чего же умерла ваша последняя служанка?
— От восхищения. — Он метнул озорной взгляд в сторону Зои из-под необычайно длинных черных ресниц.
Ярость молодой женщины оказалась не так сильна, как ее чувство юмора. Она не выдержала и рассмеялась.
Хиллиер удивленно вскинул брови:
— Так вы человек?
— Человек, и притом ужасно усталый, — улыбнулась Зои, разливая по чашкам кофе. Раз уж она не может лечь спать — ведь не оставлять же незнакомца без присмотра! — так хотя бы попьет кофе.
— Сколько часов вы работали сегодня?
— С шести. — Она села за стол напротив него. Он несколько минут смотрел на нее, потом сказал:
— У вас глаза красные, почти такие же, как волосы.
Вспыхнув, Зои раздраженно огрызнулась:
— Благодарю. Это заставляет меня чувствовать себя по-настоящему красивой.
Он продолжал разглядывать ее из-под полуопущенных ресниц:
— Джинсы, должно быть, еще со времен потопа сохранились, а? Но вы даже в них ухитряетесь выглядеть шикарно. Не имею ни малейшего представления, как это вам удается. Полагаю, вы неотразимы в любой одежде, и даже с красными глазами! Наверняка до меня не один десяток мужчин говорили вам это. — Внезапно, прежде чем она успела шевельнуться, он наклонился и быстро поцеловал ее в губы, а затем преспокойно снова принялся за цыпленка.
Это было всего лишь легкое прикосновение, но Зои задохнулась. Можно подумать, что ее никогда раньше не целовали. Она сердито вытерла рот.
— Вы берете на себя слишком много! Ни один мужчина еще не осмеливался так обращаться со мной! Где вы работаете? Уж не в средствах ли массовой информации? Только репортеры бывают такими нахальными.
Он от души рассмеялся.
— Нет, я исследователь.
Она заморгала, не уверенная, что правильно расслышала.
— Кто?
— Исследователь. — Он кончил есть и отодвинул тарелку. — Я совсем недавно вернулся из Южной Америки. Составлял карты горных хребтов от Тьерра-дель-Фуэго, вдоль побережья, до Кордильера-де-Мерида, в Венесуэле. Они тянутся через весь континент, более чем на четыре тысячи миль, и многие вершины поднимаются на четыре тысячи футов в высоту. Я пробыл там около года: лазил по горам, фотографировал, рисовал. Зои слушала с открытым ртом:
— Один?
Хиллиер рассмеялся, сверкнув безупречно белыми зубами, которые красиво выделялись на фоне загорелой кожи.
— Нет, слава Богу. Это была международная экспедиция — европейцы, десятка два американцев. Разные специалисты: фотографы, врачи, ученые-геологи, биологи; и все альпинисты, там это необходимо. В горах нужно хорошо знать, что делаете вы сами, и быть уверенным, что можете положиться на людей, с которыми работаете. Иначе это может стоить кому-нибудь жизни.
Он зевнул, поднялся, подошел к стиральной машине и заглянул в нее:
— Почти готово. Сейчас прополощется, и можно будет класть в сушилку.
— Вы не женаты? — глубокомысленно проговорила Зои, наблюдая, как он ловко обращается с машиной.
Хиллиер обернулся и, цинично усмехнувшись, покачал головой:
— Нет. Только не говорите, что совесть не позволяет вам флиртовать с женатыми мужчинами. От Хэла я такого не слышал.
— Хэл знает меня не так хорошо, как воображает! Точнее, он вообще не знает меня. Мы никогда не были с ним даже друзьями! — гневно отозвалась Зои.
— Что это означает? Переведите-ка для меня. Вы имеете в виду любовниками?
— Нет! Я имею в виду то, что большинство людей подразумевает под словом «друзья». Хэл и я работали вместе…
— И он никогда не пытался ухаживать за вами? — Коннел недоверчиво посмотрел на Зои. Конечно, он не верил ей. Да и трудно было поверить, зная Хэла Таксфорда, который не давал проходу ни одной мало-мальски привлекательной женщине.
— Ну почему же? Пытался, конечно, — холодно подтвердила она.
— И получил от ворот поворот?
— Ну разумеется. Я очень ясно дала ему понять, что совершенно им не интересуюсь. Но он не понимал, пока я не надавала ему пощечин. Он не очень хороший актер. Слишком скованный. Но, конечно, воображает о себе Бог знает что. Он даже понятия не имеет, насколько на самом деле зауряден. Когда он, наконец, убедился, что я не собираюсь завязывать с ним отношения, то начал дуться.
— Хм. — Коннел Хиллиер холодно оглядывал ее. — У Хэла другой вариант этой истории. Он считает, что он сам не особенно интересовался вами и вы обиделись.
Зои пожала плечами. Неудивительно.
— Вы можете сами решить, кому из нас больше верить! И, между прочим, я не имею также ни малейшего намерения завязывать отношения с вами, мистер Хиллиер. Я спросила, не женаты ли вы, только потому, что вы, очевидно, не привыкли, чтобы о вас заботились другие, и прекрасно справляетесь со всем сами. Если бы вы были женаты, за вас, вероятно, все делала бы ваша жена.
— В наши дни большинство мужчин могут позаботиться о себе сами, независимо от того, женаты они или нет.
— Некоторые могут! А некоторые не считают нужным!
— Возможно, но таких немного. Мой брат, например, способен приготовить обед из трех блюд ничуть не хуже, чем его жена. Черри много работает и иной раз приходит домой лишь к полуночи. Так что Деклан делает все сам.
— Разумеется, у них нет детей? Он покачал головой.
— Черри всецело поглощена работой. Она не собирается пока иметь детей. Но ей всего двадцать шесть, так что у нее еще полно времени.
— И ваш брат не возражает?
— Он хочет иметь детей, но не спешит. Они поженились всего лишь несколько месяцев назад. У них очень насыщенная жизнь — обеды, премьеры, клубы. Они редко бывают дома по вечерам, если только не приглашают к себе гостей.
Зои слушала внимательно, но ее веки постепенно устало опускались, и она никак не могла сдержать зевоту, только старалась прикрывать рот ладонью, пряча очередной зевок.
Стиральная машина начала отжимать вещи. Не прерывая рассказа, Коннел повернулся к Зои спиной, взял пластмассовую корзину и подошел к машине, ожидая, когда остановится барабан.
— Деклан не готов пока к отцовской ответственности. Он так же сильно любит развлечения, как и Черри. Я иногда задаюсь вопросом, почему они вообще поженились. Оба такие независимые, так заняты и так увлечены каждый своей жизнью. Они даже не похожи на супружескую пару. Скорее, просто на людей, живущих в одной квартире. Но кто знает, что происходит между ними? Я часто думаю…
Его спокойный глубокий голос, сливаясь с шумом машины, успокаивал и усыплял. Зои изо всех сил старалась держать глаза открытыми, но в конце концов позволила им закрыться. Ее голова тяжело опустилась на руки…
Она так и не поняла, когда заснула.
Ее разбудил дневной свет, который проникал сквозь сомкнутые ресницы. Зевнув, она потянулась и открыла глаза. Она была в своей спальне, и солнце ярко светило в окно. Который час?
Обычно она просыпалась еще затемно, даже летом. Съемки начинались с рассвета и заканчивались только с наступлением темноты. Она давно должна была быть на ногах. Резко повернувшись и взглянув на будильник, Зои обнаружила, что уже восемь часов.
Восемь часов?
В ужасе она села. Почему не прозвенел будильник? Может, она его не услышала?
И вдруг она все вспомнила. Но как она оказалась в спальне?
Последнее, что она помнила, был голос Коннела Хиллиера, который рассказывал о Деклане и Черри.