– Ну разумеется, – язвительно процедила Никс, – Мердок так и сидит там, где ты его оставил.
– И что бы это значило? – Поймав ее невозмутимый взгляд, он пояснил: – Насчет Мердока – что ты хотела сказать?
– А я вообще что-то говорила? – насмешливо спросила Никс.
Николай начинал терять терпение.
– Черт возьми, Никс! Я знаю, что ты могла бы рассказать, где они.
Она широко раскрыла глаза:
– Так ты тоже ясновидящий?
Решительно, иногда он просто ненавидел своих родственниц!
– Никс, мне нужно, чтобы ты помогла их найти, – сказал Николай. Слова давались ему с трудом. Боевой генерал армии стойких привык отдавать приказы, которые тут же беспрекословно исполнялись. Теперь… просить было сущим мучением.
Тем временем Никс полностью сосредоточилась на следующей бумажной фигурке. Под ее пальцами возникали причудливые изгибы языков пламени. Она осторожно поставила ее рядом с двумя первыми. Книга лишилась еще нескольких страниц, пальцы замелькали еще быстрее. К собственному удивлению, Николай обнаружил, что не в силах отвести взгляд от бумажных созданий, которые Никс, казалось, мастерит против своей воли.
Через минуту появился бумажный волк, задравший морду в безмолвном вое. На столике стояли четыре фигурки, словно на сцене кукольного театра. Мист удостоила их быстрого взгляда. Николай смотрел на них как зачарованный.
– Никс, постарайся же! – крикнула Мист, и Николай вздрогнул, стряхивая наваждение.
– Я не вижу Конрада! – рявкнула она в ответ, и где-то поблизости сверкнула молния.
– А Себастьян? – настаивала Мист.
– Да что я знаю? – Никс нахмурилась. – Что я знаю? Ого! Я знаю, что знаю!
Николай принялся нетерпеливо мерить комнату шагами, сделав ей жест продолжать.
Она пожала плечами.
– Прямо сейчас твой брат Себастьян ревет, как бык, и гонится за кем-то за стенами своего замка, потому что хочет, чтобы этот кто-то вернулся, так хочет, что готов отдать за это жизнь! – Никс улыбнулась, как будто в восторге от того, что видит, затем вдруг всплеснула руками. – Ага! У него загорелась кожа!
Глава 5
«Почему она убежала от меня?»
Этот мучительный вопрос он повторял в уме снова и снова. Себастьян бежал под проливным дождем, прямо по лужам, по главной улочке опустевшей деревни.
Дождь хлынул на закате, когда он отправился на ее поиски. Даже сейчас, много часов спустя, напор дождя не ослаб. Его струи разъедали известку, скреплявшую камни мостовой, били Себастьяна по обожженному лицу, обгоревшими рукам, но он вряд ли это замечал.
Что произошло, черт возьми? Только что он умирал от накопившейся за много веков усталости и тоски, а потом все сгинуло, стоило ей появиться! А теперь тоска вернулась, обрушившись на него с удвоенной силой.
– Не уходи! – кричал он ей. За мгновение до того, как ему пришлось отступить под укрытие стен, она обернулась к нему, губы полураскрыты, глаза как безумные. Она увидела, как он страдает, как дымится его кожа.
Подобный взгляд Себастьян видел и раньше. Так же застывали солдаты, когда пушечное ядро падало прямо к их ногам – словно не в силах осознать произошедшее.
«Почему она убежала? Что я сделал не так?»
Он искал всю ночь, прочесывая пустые улицы. Он телепортировался до аэропорта, проследил ее путь, отлично понимая, что она давно покинула долину.
Исчезли и обитатели деревушки. Лишь собака выла где– то на заднем дворе. Сделавшись обращенным, Себастьян избегал людей, однако сейчас он мечтал расспросить их. Отчаянно хотел этого! Если у них есть сведения о его загадочной невесте, он вытрясет из них все, что они знают, даже если ради этого придется превратиться в того, кого они гак боятся.
Но жители деревни исчезли. Даже дом мясника, тайно продававших ему кровь и время от времени достававшего одежду и книги, сейчас был пуст и темен. Значит, она предупредила, что он будет искать ее, чтобы отомстить.
Снова и снова Себастьян перебирал в уме все, что знал о Кэдрин. Иногда он думал, что она слишком красива, слишком совершенна – видение, существующее лишь в его фантазиях. Он так долго жил один…
Должно быть, давно сошел с ума.
Но когда ему почти удавалось убедить себя, что она всего лишь мечта, он смотрел на огромный синяк на груди, на дыры в рубахе, оставленные ее коггями там, где они впивались в его спину и руки. Боже, она была такой неистовой, его невеста! И даже сейчас при мысли о ней его плоть твердела.
Такого вожделения он никогда не испытывал. Ни одной женщине не удавалось так задеть его за живое. Разумеется, он так сильно желал ее из-за длительного воздержания. Иначе и быть не могло! И ведь он даже не овладел ею.
Черт, он не видел ее обнаженного тела, не касался кожи!
Себастьян затряс головой, снова заливаясь краской стыда – как он вел себя с ней! Конечно, у него не было опыта, но он знал достаточно, чтобы понимать – то, что они делали, было… неправильно.
За всю жизнь у него едва набралось с полдесятка соитий, и всего с двумя женщинами. Да и можно ли так назвать то, что было у него со второй! Себастьян никогда не старался очаровывать дам. И дело даже не в сдержанном и нелюдимом характере. Было ли у него время, возможность и, главное, выбор?
Поместье «Черная гора», дом его семьи, располагался в удалении от городов и ярмарок. Все хорошенькие фермерские дочки на сотни миль в округе уже были безнадежно влюблены – и, весьма вероятно, наслаждались вниманием – беспутного братца Мердока, что исключало всякий интерес к ним со стороны Себастьяна. Ему никогда бы не сравниться с опытностью Мердока. Его приводила в ужас мысль, что женщина в его объятиях сравнивает его с братом, и сравнение не в его пользу.
Если бы не Мердок, пришлось бы соревноваться с двумя старшими братьями.
А потом началась война.
Разве он мог подготовиться к встрече с Кэдрин? Она пылала страстью ничуть не меньше его самого. Он даже не мог представить себе ее обнаженное тело, извивающееся под ним, потому что это вызывало такой спазм в паху, что Себастьян не мог двигаться. Он выругался.
Она распаляла его, вынуждая наступать, а потом сдалась, наслаждаясь силой его объятий, словно дикое животное. Тут Себастьян понял, что не знает не только ее полного имени, но и где она живет. Он не знал даже, что она за существо. Он знал о ней не больше, чем о современной человеческой культуре.
Когда много лет назад он пробудился из мертвых, Николай и Мердок пытались объяснить ему, что сами знали о Законе, а знали они немного, ведь их самих обратили совсем недавно. Себастьян не слушал. Какой прок выслушивать наставления, если он собирался немедленно выйти на солнечный свет?
Все эти годы он избегал поместья «Черная гора», поселившись в единственной стране в мире, где никому не придет в голову его искать. Что, если сейчас он вернется? Он боялся даже предполагать, что сделает, если встретится с Николаем.
Уголком глаза Себастьян уловил движение. Он резко обернулся, но увидел лишь собственное отражение в витрине магазина. Застыв на месте, он обхватил ладонью подбородок.
Боже правый, да как же ей было не бежать?
Под струями проливного дождя он выглядел чудовищно. Кожа на одной половине лица сожжена до волдырей, да и само лицо – кости, обтянутые кожей. Он никогда не мог заставить себя пить крови достаточно, чтобы поддерживать нормальный вес тела. Волосы неровно острижены, одежда совсем изношенная – сплошные дыры.
В ее глазах Себастьян был нищим. Обитатель руин, без друзей и родственников. Как ей догадаться, что он может составить ей достойную пару? В его время женщину нужно было убеждать, что мужчина, которому она вручает свою судьбу, сможет о ней позаботиться. Разумеется, спустя триста лет столь основополагающие принципы не могли измениться.
Но самое главное – он вампир, а она их решительно ненавидит.
Он никогда не сможет сопровождать ее днем. Боже, как же он истосковался по солнцу – сейчас больше, чем когда– либо, потому что ему не дано выйти на солнце вместе с ней.