стене, Брэндон толкался между ее ног в таком настойчивом ритме, что Эмберлин
вонзила в него ногти и выдохнула его имя. « Черт. Когда в последний раз он был
таким возбужденным? Таким твердым? » Девушка ошеломила его своей мягкостью и
страстью. Сейчас ему требовалось больше Эмми.
Брэндон втиснул руку между ними, чтобы обхватить ее грудь. На его коже
выступил пот. Мужчина подозревал, что у Эм была идеальная осанка под всеми этими
квадратными, профессиональными пиджаками, которые она носила, но он не был
готов к тому, насколько потрясающими окажутся ее изгибы, и как превосходно –
тяжелая и упругая – грудь девушки будет лежать в его ладони.
« О, Господи. И это его практичная, рациональная Эм? » Она как мир секретов,
который мужчина не мог и представить себе до этого. Но теперь он не мог дождаться
момента, чтобы исследовать его.
Каким-то образом ему удалось оторваться от губ девушки. Ее кожа... он должен
попробовать ее. Брэндон прошелся губами по бледной коже на шее Эм, нежно
покусывая и облизывая. Он стонал, наслаждаясь ею. Ее запах был легким, с намеком
на гвоздики и пряности. Кожа девушки была шелковистой на ощупь, как пудра.
Нежной и чистой. Немного обгоревшей на солнце. Мужчина слышал, как она
рассказывала об этом, и посмеялся над ее хрупкостью. Он обычно встречал девушек,
любящих пребывание на открытом воздухе. Но сейчас? Они казались ему грубыми. А
Эм была восхитительной, как бархатное наслаждение. И если кожа на ее шее была
такой мягкой, то он мог себе представить, какой будет ощущаться ее кожа между
грудей, вдоль живота и на внутренней поверхности бедер.
Эта мысль сделала его еще тверже, чем когда-либо в жизни.
— Брэндон, — выдохнула девушка, крепче хватаясь за него.
— Эм, малышка. Боже, ты так хороша... Твой вкус... — Мужчина снова захватил
ее рот. У него не было слов, чтобы описать каким уникальным и совершенным был ее
вкус.
Девушка приняла каждое его прикосновение и стянула с его плеч пиджак от
Hugo Boss. Тот упал к его ногам и, учитывая, сколько он заплатил за костюм,
Брэндона должно было это заботить. Но не заботило. Он был совершенно не против
того, чтобы Эмми даже вырвала молнию на его брюках — лишь бы скорее оказаться
внутри нее.
Брэндон сдернул с нее пальто и потянулся за шпильками, удерживающими ее
золотые локоны на затылке. Он нежно потянул, освобождая их от заколок. Мягкими
волнами пряди рассыпались по ее плечам, он обернул их вокруг своего кулака,
прижимая девушку к себе, как если бы он был глубоко внутри нее, доводя Эм до
оргазма.
6
Любовь грешников. Шайла Блэк
Иисусе, она не сказала «да». Эм могла оттолкнуть его. И сделай она это, Брэндон
соблазнил бы ее, приласкал, умолял — делал все, что потребуется. Он страстно желал,
чтобы сейчас она оказалась под ним, принимая его. Мужчина отчаянно хотел
заполнить ее своим членом.
Только вот... она ушла от него сегодня без единого слова.
Слишком часто Брэндон встречался с девицами, которые были в беде, как будто
он бессознательно искал кого-то, кого нужно спасти. Он разговаривал со своей
сводной сестрой Морган о том, что ему следует прекратить искать тех людей, которые
облажались. Они всегда использовали его в качестве дешевой терапии, а потом, уходя,
разрывали ему сердце. Как Кайла. Но если Эм сейчас скажет «да», то это будет не из-
за того, что ее нужно спасать, а потому что она хочет его. Она была одним из самых
искренних и прямолинейных людей, которых он знал.
Эм не могла сейчас его оставить. Ни за что. Невозможно. Он вкусил ее – и это
далеко не все, что он хотел сделать.
Наконец, Брендон стянул с девушки пальто и бросил на барную стойку рядом с
ней. Он рванул ее бесформенную голубую блузку под серым пиджаком. Мужчина
немного боялся сопротивления со стороны девушки, но нет. Она прижалась к нему в
еще одном поцелуе, а затем пробежалась пальцами по пуговицам его рубашки,
расстегивая одну за другой. Он обезумел во всех смыслах при виде той прозрачной
кружевной штуковины, что она называла бюстгальтером. Черт, он мог видеть ее
твердые розовые соски. И Брэндон с трудом сделал следующий вдох.
Маленькие руки Эм путешествовали по его голой груди, исследуя каждый
мускул, пробежались по ребрам, распаляя его кожу сильнее, чем сто рядов