— Хорошо, пап, я поняла, — кивнула я, прижимаясь к отцу, питаясь его энергией силы и уверенности, которой он всегда так и лучился. Отец отстранился и вдруг встал передо мной на одно колено, коснувшись губами обнаженной полоски живота.
— Ты только представь, какое это чудо, — отец коснулся рукой живота, и по нему разлилась волна внутреннего тепла, окутывая меня всю, словно кокон. Генерал поставил мощную энергетическую защиту.
— Ах, вот почему тебя последнее время с этой планетки не вытащить! — услышала я возмущенный женский голос, а обернувшись, увидела в дверном проеме высокую девушку — блондинку с длинными вьющимися волосами. У нее были голубые, как у отца, глаза и такой же проникающий в самую душу взгляд. В том, что передо мной стояла дочь Пелегина, не было никаких сомнений. Тот же нос чуть с горбинкой, тот же овал лица.
— Что-то подобное я и предполагала. Но что все до такой степени запущено!
Пока она говорила, отец встал и крепко прижал меня к себе, успокаивающе поглаживая по спине.
— Тебе сколько лет хоть, милое дитя? — меня так и прожигали презрительным взглядом.
— Двадцать шесть, — спокойно ответила я, сдерживая улыбку.
— Убиться и не встать! — взвизгнула красавица. — А следующей сколько будет? Шестнадцать? — девушка гневно воззрилась на отца. — Нет, я, конечно, все понимаю — мама за сотни лет приелась, у тебя возраст мужской дурости как раз подоспел. Но не до такой же, блядь, степени-то!
Я, не выдержав, рассмеялась, уткнувшись Пелегину в грудь.
— Че ты ржешь, поганка малолетняя!!! Ты имеешь хоть отдаленное представление о том, сколько ему на самом деле лет и в чью постель ты залезла? — негодовала сестрица.
— Да мне как-то ваще ровно, мне с вами за одним столом не сидеть, — ответила я, сдерживая смех.
— Ах ты! — мне показалось, что на меня сейчас кинутся и попросту голову оторвут. Но Пелегин вовремя рявкнул:
— Тара, уймись!
И тут челюсть красавицы просто упала на пол. Разглядела беременность, догадалась я, и снова подавила улыбку.
— Ты! — взвизгнула она, глядя на отца. — Как ты мог это допустить?
— Что именно? — спокойно осведомился Пелегин.
— Она понесла от тебя! Не видишь разве!
— Это мой внук, глупая, — улыбнулся Пелегин дочери, — челюсть красавицы отвисла повторно, она заморгала глазами, шокировано смотря на меня. Я сняла щиты, позволяющие ей увидеть свою необыкновенную радужную ауру, такой нет еще ни у кого во всей вселенной.
Девушка посмотрела, закрыла рот и залилось краской.
— Простите. Я не знала. Она закрывалась, да и вообще я думала, что ей лет двенадцать, еще все забываю, что время на Мидгарде быстрее бежит.
Воинственность красавицы вроде бы прошла. Я отстранилась от отца. И протянула ей руку.
— Меня Дора зовут, — протянула я ей руку с улыбкой.
Меня же поприветствовали весьма необычно. Девушка приложила левую руку к сердцу, поклонилась в пояс и промолвила:
— Здрава будь, дитя четырехмирья единое. Сестрица Сварожечка, да хранит Род наш всемогущий дом твой и близких твоих.
— И тебе того же, — прифигев, сказала я. Староверка она, что ли?
Меня молча и с любопытством обходили по кругу. Я тоже рассматривала сестру сейчас, когда не злилась. Девушка была очень милой и красивой. В каждом ее движении была необыкновенная грация и пластика. На вид немногим старше меня. Но лишь на вид, конечно.
— Хвоста, увы, нет, — с сожалением развела я руками, почувствовав, что взгляд сестрицы задержался на моей пятой точке. А о чем она думала, догадаться несложно.
— Прости. Просто реально интересно же, — в глазах Тары сиял неподдельный, детский даже интерес. — А она довольно милая. Когда не злится.
— От любопытства кошка сдохла, — усмехнулся Пелегин, — пойдемте чай пить.
— Простите, но мне домой нужно, — опомнилась я, — у меня там муж в не совсем адекватном состояние спит. Если проснется, а меня нет, точно не то подумает. Я лучше домой от греха подальше.
— Ну, давай перенесу тебя. От греха подальше, — Пелегин обнял меня, прижал к себе, пространство вокруг нас задрожало, размылось, нас окутало розовое северное сияние. Подул прохладный ветер. И секунд через десять мы оказались в нашей с Олегом спальне. Он безмятежно спал на своей половине кровати.
— Доброй ночи, дочь. Отдыхай, — Пелегин поцеловал меня в макушку и отпустил.
— Пап, — позвала я, не утерпев.
— Мм, — отозвался родитель.
— А как твое настоящее имя?
— Будешь хорошей девочкой — скажу, — улыбнулись мне, — спи давай.
Пелегин поцеловал меня в лоб еще раз и исчез.
Хороший он все-таки. Долго сердиться на него у меня никогда не получалось. Хоть убить хотелось очень часто.
Часть 25
Голова просто раскалывалась и гудела, во рту было суше, чем в Сахаре в засуху, к горлу подступала тошнота, Олег бросился к унитазу.
— Что ж такое-то, Господи.
Капитан весь обливался, потом его трясло, как в лихорадке. Он не чувствовал сил даже подняться с колен.
— Пить меньше надо, товарищ полковник, — усмехнулась за его спиной Дора, помогла подняться и держала за руку, пока мочился. Потом довела до постели и уложила.
— Помоги мне, а! Ты ведь можешь? — жалобно попросил капитан.
— Могу, — кивнула она, — но не буду. Будет урок тебе, хороший.
— Гадина ты бесчувственная! — обиделся капитан. — Воды хоть принеси.
— Это пожалуйста, — смилостивилась любимая и принесла три таблетки аспирина, пачку активированного угля и две бутылки ледяной минералки.
— А я как домой попал? Ваще ниче не помню.
— Неудивительно, — фыркнула Дора, распахивая окно, чтобы выветрить мой перегар, — тебя Дима привез.
— Что? Он тебя видел? Узнал?
— Ну конечно.
— Черт! И что теперь?
— Да ничего.
— Ты что? Ты убила его? — не на шутку перепугался Олег.
— Ручки коротки у девочки пока что, — Дима появился на пороге с чашкой ароматного кофе в руках.
— Я бы не была так в этом уверена на твоем месте, — сверкнула глазами Дора.
— Ну, здесь, пожалуй, и сможешь, вон сколько силищи в каждом деревце, на Хиросиму хватит. Надо будет тоже сюда перебраться. Домик не продается по соседству?
— А зачем Пелегину тот камень вдруг понадобился? — спросил Олег, запив таблетки минералкой. И сразу ощутил напряжение, повисшее в комнате, они переглянулись и, кажется, молча о чем-то договорились. В этот момент Олег почувствовал себя ущербным, потому что всего лишь человек.
— Это черный ящик, как и в ваших самолетах. Им полагается быть уничтоженными, чтобы не попасть не в те руки, — спокойно ответил Дима.
— Это в какие не те?
— Ну, параноиков там разных. Сумасшедших и прочих. Таких, как ее земной папочка, например. Истину все ищет, аки Малдер, мать его. Нельзя допустить широкой огласки. Ты же знаешь. Тут память вычищать нужно.
— За ним следят, ты знаешь. Мне нужно было, чтобы они поверили. Он действует сейчас вполне логично.
— Кто следит? — влез Аверин.
— Серые, ясен пень, — фыркнул Демитрий, — у них одна задача с самого момента рождения Доры — либо переманить ее к себе, либо убить ее. Теперь, когда она ждет ребенка, нужно быть раз в сто осторожнее.
— А почему? — Олег с интересом смотрел на Дору. — Какая конкретно твоя роль во всем этом безобразии?
Димитрий, кажется-таки, сжалился над капитаном. Похмелье вдруг прошло, голова была необычайно ясной.
— Зачем тебя вообще создали?
— А никакой конкретной, — пожала плечами Дора, — либо я пока еще о ней не знаю. Меня создали генные инженеры Ардонии по просьбе Витаора. Виталия Сомова. Он хотел продолжить свой род, Прямые гибриды марсиан и людей долго ни живут. Пелегин одолжил свои гены, по дружбе, так сказать, ну и ардонийцы тоже поучаствовать решили. В качестве эксперимента. Посмотреть, что получится. Развивали во мне все мои умения и качества, от всех четырех миров, и в итоге получилось то, что получилось.