— Прости, пап. Я не знал, что все так! — мальчик совсем согнул голову. — Просто Вера — моя одноклассница, я не мог просто смотреть, как она…
— Ты все сделал правильно! Как должно, — вступилась я за подавленного мальчонку. У людей нет единого неизменного будущего. Оно меняется каждым нашим поступком и словом.
— Вот только не всегда в лучшую сторону, — злобно зыркнул на меня Люций Виевич. В миру Борис Витальевич.
— Дай мне адрес этой, за рулем, — попросила я.
— Почем я знаю, — сморщился Чернобог, — по номеру машины пробей.
Я обернулась, запоминая номер, и пошла прочь.
— Постой, — окликнул меня Люцифер, — спасибо тебе! Теперь я твой должник. Я не стану ничего дарить, ни помогать тебе ни в чем, а вот вину перед собой прощу, как придет время.
— Хорошо, — кивнула я, помахав смелому и добросердечному мальчику, села в машину и, развернувшись, поехала вслед за сорвавшимся с места джипом.
Девушка подъехала к элитному жилому комплексу, я пошла за ней, она шла к себе домой, в голове лишь было, как по кайфу быть под кайфом и как хочется секса. Зря она поругалась с Валериком, в постели-то он ничего. Позвонить ему, что ли?
Я вошла вслед за холеной блондиночкой в лифт, и она меня, наконец, заметила.
— Приветик, я Милана! — счастливо пьяно улыбнулась она.
— Оля, — улыбнулась я, сканируя ауру. — Она на дури десять лет уже. С пятнадцати, нечасто, но регулярно. Выкарабкаться, может, и выкарабкается со временем, когда влюбится, и парень попросит. Людей делит на выгодных и невыгодных. Есть деньги — выгодно — друг. Нет денег — не выгоден — отстой. Это ее крепкое святое кармическое убеждение, длившееся, скорее всего, не одну жизнь. Есть такие души, не желающие подниматься. Дальше развиваться. Им и так комфортно изо дня в день из жизни в жизнь. Они совершают одни и те же ошибки, меряя людей исключительно деньгами, например, это все равно что биться головой о стену, конечно, но, видать, кому-то хорошо и так. Придет время, и они перерастут это обязательно, но не в этой жизни, уж точно.
Девушка закончила мед по специальности акушер-гинеколог, училась неплохо, но работать честно и от души не собиралась, она реально не видела ничего плохого в том, чтобы отобрать пятого младенца у какой-нибудь, с ее точки зрения, голодранки и продать богатой и бездетной даме. Все же от этого только выиграют, в конце концов. А диагнозы накручивает так и вообще каждый второй врач, будучи в сговоре с хозяином аптеки по соседству.
Пытаться менять мировоззрение девушки было бессмысленно, слишком глубоко эти убеждения сидят. Если и получится повлиять гипнозом или внушением, то все равно ненадолго. Душа не готова меняться, нет ни одной ниточки, за что бы зацепиться можно было.
Жаль, очень жаль.
— Полетать Оленька не желает? — улыбнулась Милана, подходя ко мне. В глазах зажглись нехорошие огоньки. Я ей нравилась, в голове девушки билась мысль, было ли у меня с девушкой или меня обучать всему придется?
Нет, милая, не придется.
— Желаю, — улыбнулась я так же пошленько.
— Ну, пошли, — меня хлопнули по попе.
Девушка открыла ключом квартиру девяносто три и пропустила меня вперед.
Квартира-студия была большая, просторная, светлая, со вкусом обставленная и чисто убранная.
— Мило, — улыбнулась я, осмотревшись.
— Ага, ё…рь один снимает. Член в стояке всего семь сантиметров, — пожаловалась Милана, — прикинь?
— Да ладно! — ужаснулась я.
— Ну, че я врать-то буду, серьезно. Но зато щедрый, квартиру снимает, подарки дарит.
Милана вытащила из лифчика маленький пакетик с белым порошком и помахала им передо мной. Я протянула руку — пакетик выдернули:
— Вначале попроси хорошенько.
Милана склонилась над моим лицом низко-низко, и нам пришлось поцеловаться, я крепко прижала девушку к себе, внушая мысль: спи, моя девочка, спи. Милана уснула почти мгновенно, я уложила ее на диван, открыла пакетик, высыпала немного порошка в одну ноздрю, остатки в другую. Зажала нос и рот, вынуждая сделать глубокий вдох, бросила на пол пакетик и вышла из квартиры, как ни в чем не бывало, внушив консьержке, что я Лидочка из девяносто пятой, та, и правда, на меня сейчас похожа.
Часть 32
— Мамуль, проснись. Мы приехали.
Олег погладил маму по щеке, и его сердце болезненно сжалось. Как же она постарела, а ведь в последний раз он видел ее, как всегда, в январе, ездил к ней на праздники. В свои семьдесят была еще вполне цветущей женщиной. Да, горе никого не красит.
— А? Что, уже! — мама открыла глаза, села и огляделась. — Я и не думала, что ты так прямо в бору и живешь.
— Здесь Оле дали дом от работы. Она в санатории работает здесь в трех километрах. Я переехал к ней.
— Ясно. Но, я надеюсь, свою квартиру ты не продал? А то мало ли что и куда ты потом.
— Конечно, нет, мам. Сдаю.
— Молодец. Это что, она? — мама уставилась на Олю, вышедшую их встречать на крыльцо. — Боже, сынок! Ей хотя бы за двадцать?
— Ей двадцать семь недавно исполнилось, — Олег отчего-то покраснел, как нашкодивший школьник.
— Двадцать лет, значит, разница у вас? Что ж, для репродукции неплохо. Самое то! — со знанием дела заявила мама. — Я надеюсь, она не курит?
— Нет. Пойдем уже, мам.
Мама, не дожидаясь помощи сына, сама выпорхнула из машины и с улыбкой на устах пошла, знакомиться с будущей невесткой.
— Ну здравствуй, деточка, меня зовут Алевтина Аскольдовна, и это я подарила этому миру того обалдуя, с которым ты сейчас живешь! — весело продекламировала она. — Чтобы язык не коверкать, зови меня просто Аля. Я себя так моложе чувствую.
— Хорошо, — засмеялась азиаточка. — А меня Оля зовут. Как долетели?
— Отлично! Спала, как убитая, весь полет и всю дорогу в машине тоже. Как у вас тут чудесно. Воздух прямо целебный — сосновый, кедровый. Сын сказал, это тебе от работы дали? Ты доктор?
— Я психолог-реабилитолог и терапевт. Работаю с больными детками.
— Молодец! А я сорок три года акушер-гинеколог, так что, если что, обращайся.
— Обязательно. Да Вы проходите, я Вам комнату приготовила, пойдемте, покажу все.
Олега до глубины души тронуло, что Дора купила ей все необходимое, он сам как-то о таких вещах и не задумался. Все же хорошая она у него. Хорошая.
— Так, это пульт от телевизора, это от кондиционера. Ноутбук купила только сегодня, так что, если чего-то нужного Вам там нет, обращайтесь, все скачаем. Вай-фай настроен.
— Ой, ну зачем было так тратиться? — всплеснула руками растроганная мама.
— Да пустяки. Если еще что будет нужно, обращайтесь, не стесняйтесь, хорошо?
— Обязательно!
Мама обняла Дору. Было видно, что она ей понравилась, причем, без всякого внушения.
— Помочь Вам вещи разобрать?
— Нет, спасибо большое, детка, я сама.
Пока мама располагалась, Дора накрыла ужин на веранде. Был чудесный, тихий и теплый летний вечер.
— Она щас будет спрашивать обо всем — от родителей до количества твоих мужчин, — предупредил Олег.
— Пусть спрашивает. А ты слушай и запоминай, при случае повторишь то же самое, если кто чего спросит. Иди, зови ее кушать.
— Мам, пойдем кушать! — позвал Олег, постучав в ее комнату.
— Да шо ж ты так орешь, ей богу! Я на слух не жалуюсь пока что, — засмеялась мама, открыв дверь. — Ох, ты ж и чудо у меня!
Аля потрепала сына по щеке, как в детстве. Он прижал ее к себе. Сколько бы лет тебе ни было, а ласка материнская всегда приятна.
— Куда идти? Веди, Сусанин!
— На веранду, мама.
— Ой, какой стол, — ахнула Аля, глядя на старания Доры, — что, будут гости?
— Нет никого. Только мы, — улыбнулась Дора.
— А, показательные выступления, значит, — прищурилась Женщина.
— Мам!
— Не мамкай!
— Да мы, в общем-то, всегда так ужинаем. Ничего особого, — пожала плечами Дора.
— Не врет? — с улыбкой покосилась на сына Аля.