— Отойдите от постели, — попросила я генерала.
Протонный высокочастотный луч проник в окно, окутал Сергея, чуть приподнял над постелью и аккуратно вынес через окно. Света стало меньше, но дрожание воздуха продолжилось, они зависли над домом.
— Ну, вот щас все соседи сбегутся, — вздохнул Олег.
— Да никто не сбежится. Чистое небо над домом. Сережа лично камуфляжные экраны совершенствовал.
— Так мой сын, значит, летает на этих инопланетных штуках и совершенствует их? — генерал тяжело опустился в кресло.
— Они вполне земные. Их делают здесь на Земле ваши изобретатели, летают ваши летчики. Кое-что позаимствовали, конечно.
— У кого? — у генерала проснулся профессиональный интерес.
— Ох, генерал, лучше не спрашивай, если хочешь спать оставшуюся жизнь спокойно.
— Ой, да я уж давно забыл, что такое спокойный сон, Олеж. У нас что, с кем-то война и на том уровне?
— Ну, разве что холодная. Но теперь, похоже, придется об этом забыть, — вздохнула я.
— Сереже помогут?
— Да, конечно все будет хорошо, не переживайте.
Я подошла к генералу и взяла его за руки.
— Закройте глаза и расслабьтесь, не бойтесь меня. Да я человек, как и вы, почти. Но могу чуть больше. Можете считать меня экстрасенсом. Например, недавно вы перенеси микроинсульт, а еще у вас гепатит С, в больнице заразили, об этом знаете, но лечиться отчего-то не хотите. Устали, товарищ генерал. Ото всего устали. Но уходить Вам еще рано, еще внучка на руках не подержали. Еще не все медали от президента получили. Еще не все, что должны, выполнили.
— Поздно обратился, да и возраст преклонный, не выдержу я терапию, а так хоть немного еще поскриплю. Вот столько прожил, столько зла и горя повидал, что сто сердец разорваться может. А люблю я таки эту жизнь, и радости, и хорошего в ней не меньше, внучки-правнучки вон какие растут. Стране еще вроде как нужен, людям помогать стараюсь, всю жизнь им служил. И буду, пока могу. Игиловцев бы придушить и помирать можно. Спокойно.
— Не, а не можно. Встань, закрой глаза и расслабься.
Генерал послушно встал, я ввела его в транс, чтоб испуганное сознание не мешало проводить регенерацию.
Мои потоки энергии возвращали клеткам организма молодость, заставляя их делиться так же активно, как и в молодости, укрепляла мышцы и сосуды, обновляя стволовые клетки, послужишь еще, полковник. Послужишь.
— Не перестарайся, — улыбнулся в моем сознании Пелегин, — а то омолодится, почувствует себя двадцатилетним и найдет себе деваху помоложе, а так с женой душа в душу сорок лет.
Я закончила регенерацию и опустила полковника обратно, в кресло. Он моргнул и открыл глаза.
— Как себя чувствуете? — улыбнулась я, стараясь не шататься.
Что-то слабенькой я стала, беременность, что ли, так влияет.
— Как будто заново родился, — улыбнулся генерал, — ничего нигде не болит, прям как лет в двадцать, я уж и забыл, что это за чувство. Свобода от боли, той или иной.
— Ну, и отлично. До праправнуков еще доживете.
— Пап, я дома! — послышался из коридора голос Сергея.
Старик подорвался из кресла, как молодой.
— Сынок! Как ты? Ты в порядке? Слава Богу! Просто невероятно!
На парне не было ни следа от торчавшей из плеча и головы обшивки, ни шрамика.
Он просто лучился здоровьем и энергией.
— Да, пап, все хорошо, — засмеялся парень.
— Хорошо, что все хорошо, — улыбнулась я. Мы пойдем.
— Сереж, прикопай этого на даче за домом, — я кивнула на пришельца, завернутого в куртку, гуманоида.
— Хорошо. Прям сейчас поеду, — кивнул Сережа.
Я собрала остатки сил, чтобы не растянуться прямо в спальне. Олег заметил, что меня шатает, и взял под руку
— Спасибо! Спасибо вам большое! — генерал на радостях обнял меня и Олега. — Папе вашему поклон.
— Придет время, и это он вам кланяться будет, — усмехнулась я.
На крыльце дома я едва не поскользнулась, если бы не Олег. Он подхватил меня на руки и понес к машине. Да, похоже, я была сильно завышенного мнения о своих способностях. Оказывается, когда ЕГО нет рядом, физически или ментально, я немногим сильнее, например, Олега. ОН — моя сила и моя слабость.
— Как ты? Чем тебе помочь? — обеспокоился муж, пристегивая меня в машине.
— Все хорошо, мне просто нужно отдохнуть, поехали.
И вдруг Олег крепко, крепко прижал меня к себе и начал нежно гладить по позвоночнику, отдавая мне свое тепло и силы. Я на мгновение замерла, принимая. Голова перестала кружиться, и я оттолкнула его от себя.
— Спасибо, все хорошо. Достаточно. Голова не кружится.
— Ничего не хорошо.
Муж впечатал меня в кресло, прильнув губами в жарком страстном поцелуе, одна рука до боли сжала волосы, другая нахально полезла под юбку. Наглые пальцы чуть сдвинули трусики и нежно проникли в меня.
Горячая волна адреналина пробежала по мне от корней волос до кончиков ногтей. Губы Олега заскользили по шее. Я невольно раскрыла ноги и подалась вперед, позволяя его пальцам проникнуть глубже в меня. Он нежно коснулся моих самых сокровенных уголков, я начала дрожать и потянулась к нему, чтобы обнять и прижать к себе. Но Олег решительно отстранился от меня.
— Вот теперь достаточно, — улыбнулся он, пристегиваясь и трогаясь в путь.
— Папа подсказал? — смущенно облизнула я губы.
— Я и сам не тупой вообще-то, — фыркнул супруг.
Когда мы приехали домой, у нас были гости. Дима Сомов и Пелегин хозяйничали на нашей кухне. Вернее, хозяйничал Пелегин, закладывая зелень в огромную мультиварку. Пахло чем-то мясным, очень вкусным. Сомов делал овощной салат, поскольку мясо его вид не потреблял. Дима ел яблоко, порезанное на тоненькие колечки, в ожидании главного блюда.
— Че приперлись? — осведомилась я не слишком приветливо.
— Я ж говорил, ремнем ее надо и в угол в свое время, — вздохнул марсианский папаша, — не слушали меня, а щас сами вон пятый угол ищете с ней.
— Где мама? — встревожился Олег.
— На работе, — ответил Пелегин, — она теперь тоже в санатории будет трудиться. Таким, как она, дома вредно сидеть, у них весь смысл жизни в общественной пользе.
— Да, пожалуй, вы правы, — кивнул Олег Пелегину, — пусть работает.
— Иди сюда, моя хорошая.
Пелегин раскрыл мне объятия, чтобы я взяла от него столько энергии, сколько мне нужно. Что ж, противиться не стала, крепко прижавшись к нему пару секунд. Баланс еще не был восстановлен до конца. Затем, больше для порядка, обняла Диму и Сомова, который от проявлений нежности всегда входил в ступор, но тут даже по голове погладил.
— Малышу полезно чувствовать, что самые разные существа настроены к нему и маме дружелюбно, — словно извиняясь, пояснил он.
— Идите, мойте руки — и за стол, — скомандовал Пелегин.
— Ну и что ж делать будем, господа-хранители? — спросила я за обедом.
— Охранять, как всегда, не впервой уже, подлетят поближе, года через три получат по зубам.
— А боевого оружия хватит?
— Товарищи с Марса помогут. У них и орбита для обороны выгодная. Было уже такое лет двадцать пять назад. Тогда свой флот вели сюда ящеры с Геоны, получили по зубам по первое число и успокоились. Навечно, — усмехнулся Перун.
— А что взамен попросят, а, товарищ старший советник? — уставилась я на Сомова.
— Пока не знаю, — пожал он плечами, — но участь всяко лучшая, чем служить кормом для здоровенных тарантулов.
— Ну, это смотря, что попросите, — скривилась я, уже предчувствуя ультиматум.
— А арквидов чего никто не защитил, не помог? — спросил Олег.
— А они сами провозгласили независимость и не захотели входить ни в один альянс или союз, за что и поплатились, — объяснил Дима. — Во вселенной, так же, как и в вашей политике, разным странам лучше держаться вместе и худо-бедно дружить, чтоб, если что, попросить у соседей помощи. Вот марсиане хоть и себе на уме, хоть и используют вас для опытов, а ваших женщин как инкубаторы для вынашивания своих детей, поскольку их самки этого сделать не могут, но без их защиты вас бы и вовсе сожрали еще пять тысяч лет назад. Вы бы жили, но так, как живут ваши свиньи. Хозяин развел, откормил, пришел, прирезал, сожрал — и так каждые сорок лет. Это был бы ваш максимальный возраст. И никакого развития, кроме размножаться и отожраться пожирнее. Так бы и сидели в пещерах по сию пору.