– Оох, детка! – всхлипнула я.
– Я спать не могла, помнишь, к вам ночью в спальню пришла? Хотела убедиться, что ты живая. Ты ко мне от папы ушла и почти месяц в моей спальне спала. Мама, это мои самые дорогие, самые счастливые воспоминания! Ты тогда только моя была.
– Катюша, неужели тебе до такой степени меня не хватало?
– Нет, мама! Ты всегда была с нами. Не хватало со мной, не хватало… когда вот так, как сейчас – ты и я, мы плачем и смеёмся, ты слушаешь меня и гладишь по голове… так хорошо… Мамочка, ты забудь всё, что я тебе обидное говорила. Я так люблю тебя, мамочка, так люблю!
– Девочка, хорошая моя, я знаю, знаю, Катенька! Иди ко мне.
Катя села на диван и распласталась на моей груди. Покачивала её, я уткнулась лицом в её волосы.
– Люблю тебя, моя любимая, моя ласковая девочка! Не смей думать, что я не люблю тебя!
Так мы просидели довольно долго. Катя припоминала случаи из нашей жизни, я продолжала покачивать её в объятиях. Наконец, она высвободилась и смущённо пробормотала:
– Нас ждут, а мы… пойдём умываться.
– Да… дай поцелую глазки… заплаканные, красивые глазки… дед там, наверное, уже сердится. И Эдвард заждался.
Мы умылись холодной водой, это помогло мало.
– Даа… – протянула я, критично осматривая себя в зеркале, – в самый раз для знакомства! Большие и прекрасные очи стали маленькими и очень даже красными.
– Сегодня солнце, можно очки тёмные надеть, – неуверенно предложила Катя.
– Придётся! – согласилась я со вздохом. – Пойдём выбирать.
Андрэ играл в шахматы с Эдвардом. Подкупая деда лаской, Катя подбежала к нему со спины и обняла за шею; перевешиваясь то через одно его плечо, то через другое, целовала то в одну щёку, то в другую, тараторя:
– Деда, я тебя люблю! – Чмок. – Ты не передумал со мной ехать? – Чмок. – Деда, я гнать не буду! – Чмок. – Я тебя бережно доставлю в наследственный замок мистера Эдварда. – Чмок. – Деда мой любимый…
Заворожено улыбаясь, за Катей наблюдал её друг. Отвлекая от приятного видения, я поздоровалась:
– Добрый день, Эдвард!
Он торопливо встал и наклонился к моей руке.
– Здравствуйте, Лидия!
– Простите, что пришлось ждать, – извинилась я и повернулась к Стефану, – Стефан, до Даши дозвонился?
– Да. Всё в порядке. – Его глаза пытались определить моё состояние, прочесть в лице хоть что-то, но большие – в половину лица, чёрные очки не позволяли этого сделать.
– Мы едем или ещё кого-то ждём? – спросила я, ни к кому не обращаясь.
– Едем, – ответил Серёжа, встал и двинулся к выходу.
Все, кто был в гостиной, дружно посмотрели ему в спину, потом так же дружно уставились на меня. Их удивление было понятно – Серёжа всегда брал меня за руку или обнимал, увлекая за собой. «Какой насыщенный событиями день, – усмехнулась я, – я нежно простилась со Стефаном, вернула дочь и потеряла мужа!» Ко мне шагнул Максим, обнял, закрывая собой от перекрестья взглядов, и увлёк к выходу. На террасе встретил ещё один пытливый взгляд – Пашкин. Паша подошёл ближе и, взглянув на Максима, попросил:
– Сынок, отойди в сторонку.
Макс не двинулся с места. Паша пожал плечом – как хочешь, мол; прищурился на грузившего сумку в багажник машины Сергея, и спросил:
– Я вижу, у тебя сегодня день плача, Маленькая? Он тебя обидел?
– Паша!
– Маленькая, я же вижу…
– Детка, иди ко мне, я тебя поцелую перед дорожкой, – вмешался Андрэ. – Ты сегодня сама не своя. Что вы с Катей опять выясняли?