Паша и Макс отошли, а я прижалась к груди графа, он на минутку обнял меня, потом отклонился и приподнял мои очки. Я задвинула их на голову. Андрэ укоризненно покачал головой и, нежно касаясь век губами, прошептал:
– Детка, никогда не пытайся слезами вернуть уходившего от тебя мужчину. От такой, как ты, может отказаться только дурак.
– Спасибо, Андрей, я запомню.
Он ободряюще кивнул и бодро сбежал с террасы, торопясь к красному суперкару Кати. Катя подождала, пока дед сядет в автомобиль, захлопнула за ним дверцу и, усаживаясь в водительской кресло, весело помахала нам рукой.
– Догоняйте!
Отъезжая от дома, я взглянула на раскачивающегося с пятки на носок Павла. Прищурившись и глядя прямо перед собой, он о чём-то размышлял. Последние пару лет… – «Да нет, пожалуй, последние года три», – поправила я саму себя, – за безупречной вежливостью Павел скрывает самую настоящую неприязнь к Серёже. Что послужило причиной такого отношения, я не выяснила – Павел невразумительно процедил: «Есть причина», и намертво умолк, а Серёжа, тот и вовсе, пожал плечами и отмахнулся:
– Чепуха. Павел верен тебе, а верных людей в нашем мире не так много.
«Павел не просто верен, Паша мне, как брат… ему было двадцать три года, когда он поклялся служить мне, я думала, он пошутил, а он бросился за мной в Алма-Ату». Мысли убежали в далёкое прошлое…
Молодое весеннее солнышко, горячее, несмотря на вечернее время, припекало спину. «Жарко сегодня. Днём, наверное, градусов тридцать было, не меньше! И Пашка где-то застрял». Наклонившись над краном, я завершала уборку – полоскала тряпку, мыла ведро. Я разогнулась, опрокинула ведро на ступеньку, всхлопнула тряпку, развешивая её на просушку, и оглянулась на громыхнувшие ворота.
Толкая створку ногой, на участок вошёл Паша, увешанный гроздьями целлофановых мешков. Его загорелая физиономия светилась улыбкой.
– Ну и жара у вас тут в горах! Апрель месяц!
– Устал?
– Не устал, жарко!
Я поспешила под навес веранды и достала из холодильника бутылку с квасом.
– Только о тебе подумала. Ты долго, я уже волноваться стала.
– Да пока всех на базаре обошёл, поздоровался… тебе там гостинцы прислали, – указал он кивком головы на какой-то мешок, взгромоздив их все на стол, – чернослив и ещё что-то, курагу, кажется. Такси взял, а машина заглохла на последнем повороте … потом пока дошёл. – Он торопливо стянул с себя промокшую майку и бросил на стул. – Уфф! А ты, я смотрю, пол вымыла? – Недовольно взглянув на свежевымытую лестницу, уходящую в дом, он взял у меня кружку с квасом и начал пить большими звучными глотками. – Ооо! Хорошо! Офигительный у тебя квас, Маленькая, получается! – ласково улыбаясь, он вернул мне кружку и тут же посуровел: – Я же сказал, завтра вместе уборкой займёмся. Два этажа…
– Не ворчи, уже вымыла, – прервала я.
Укоризненно покачав головой, Паша отправился закрывать ворота. Я заглянула в мешок, один, второй, третий.
– Паша, ты зачем столько мяса набрал?
Вернувшись, он поднял вверх указательный палец и назидательно заявил:
– Мяса, Маленькая, много не бывает! – задержался, наблюдая за мной – я разбирала мешки с провизией, что-то складывала в холодильник, что-то в шкаф, и, поворачиваясь к лестнице, предупредил: – Мясо не трогай, сам займусь, душ приму и разберу.
Паша поднялся в дом, а я, собирая пустые мешки в один, ворчала про себя: «Такси у него заглохло. Обустраиваться надо, три недели здесь живём, всё чего-то выжидаем». Я вспомнила диалог на эту тему, произошедший утром того дня:
– Паша, надо покупать машину.
– …
– Жить в горах без машины невозможно. Не хочешь покупать, давай в аренду возьмём. Я не хочу каждый раз просить Костю.
– Маленькая, у нас будет машина. Я решаю вопрос.
– Почему ты упрямишься?
– …
– Паша!
– Маленькая, мы эту тему уже обсуждали.
– Обсуждали, но ничего не решили!
– …
– Паша!
– Маленькая, я повторяю в последний раз, его деньги мы использовать не будем.
– А я повторяю, Серёжины деньги я с собой даже не взяла! На карте мои деньги! Я эти деньги на показах заработала!
– …
– Паша!
– Маленькая, не тревожься, я сумею тебя прокормить! И машина у нас будет.
«Деньги ему не те, а тащить в гору тридцать килограмм… – я вздрогнула и передёрнула плечами – начавшийся бриз нёс с гор холодный воздух. – Паша упрямец, но как же я рада, что он со мной! Без него совсем невмоготу было бы. Мама при каждой встрече напоминает о Костиной любви, а Костя… если бы Паши не было, Костя бы уже и жить сюда перебрался».