Осаки: Так точно, господин премьер-министр.
Тодзио: Надеюсь, теперь мы знаем, чьи это агенты?
Осаки: Никак нет, господин премьер-министр.
Тодзио: Боюсь, с такими результатами, полковник, вам не стоит рассчитывать на генеральское звание. Если что и развалит империю, то это отсутствие должного рвения и истинного профессионализма. Без этих главных составляющих мы будем вечно ходить в нищих должниках цивилизации. Что касается тех двух немцев...
Осаки: Зорге и Клаузен.
Тодзио: Мы предъявим их Гитлеру как немецких агентов, работающих в любом случае против Японии, и тем - в определенной степени - мотивируем отсрочку нашего нападения на Россию.
Сцена двенадцатая
Кабинет Сталина в Кремле. Он ходит медленно вдоль конференц-стола, курит трубку. Жуков и Шапошников стоят у карты фронтов. Берия сидит в кресле у бокового столика, читает бумаги.
Сталин: Товарищ Жуков, я правильно вас понял: мы объединили Западный и Резервный фронты в единый Западный фронт и это объединение пошло на пользу делу?
Жуков: Да, товарищ Сталин, я так считаю. Разрозненные части и соединения собраны в кулак, они стали легче управляемыми и теперь обеспечены относительно надежной связью.
Шапошников: Должен доложить, товарищ Сталин, Западный фронт, которым вот уже несколько дней командует Георгий Константинович, уязвим в главном нет резервов.
Сталин: Что у нас с народным ополчением? Я имею ввиду Москву.
Шапошников: К тем двенадцати московским дивизиям, которые были сформированы ранее и преобразованы в сентябре в общевойсковые, формируются ещё четыре.
Жуков: Они очень слабо обучены и плохо вооружены.. Нужно время, чтобы они превратились в полноценные формирования.
Сталин: Да, немцы на самых подступах Москвы. Лаврентий, насколько успешно проведена эвакуация правительственных учреждений?
Берия: План эвакуации, утвержденный Государственным Комитетом Обороны, выполнен.
Сталин: Оборонительные линии на ближних подступах к городу?
Берия: Мы проверили все вместе с товарищем Жуковым. Хлебниково, Сходня, Звенигород, Кубинка, Наро-Фоминск, Подольск.
Жуков: Работа проделана большая. Но сами по себе они не сдержат немцев. Нужны войска.
Сталин: Генералу Жукову и генералу Еременко нужны войска. Маршалу Буденному нужны войска. Генералу Коневу нужны войска. Где их взять?
Поскребышев (бесшумно появившись в кабинете): Товарищ Сталин, председатель Моссовета Пронин (передает трубку одного из аппаратов, удаляется).
Сталин: Слушаю. Решением ГКО Москва и прилегающие районы на осадном положении. Да, с паникерами и мародерами поступать по законам военного времени. Рабочих, товарищ Пронин, мобилизуйте рабочих, поставьте рабочие посты на всех заставах. Завтра в девять едем с вами проверять городские рубежи обороны. Не только на окраинах, в центре тоже. Готовить к боям нужно весь город. Я сказал - весь (в сердцах бросает трубку). Борис Михайлович, у вас есть уточненные данные о количестве вражеских войск, принимающих участие в операции "Тайфун"?
Шапошников: Докладываю последние данные, Иосиф Виссарионович. На Москву нацелены 51 дивизия, из них 13 танковых и моторизованных. Все они заново доукомплектованы свежим пополнением и новой техникой. Всего группа армии "Центр" генерал-фельдмаршала Бока имеет в своем составе один миллион восемьсот тысяч человек, одну тысячу семьсот танков, четырнадцать тысяч орудий и минометов, одну тысячу триста девяносто самолетов. Наши данные вам известны. Мы уступаем по всем позициям. Кроме того, наши танки и самолеты более чем наполовину устаревших конструкций.
Сталин: Преимущество существенное. Главное - слабые резервы (подходит к карте Советского Союза, внимательно, долго рассматривает Приморье, Сибирь). Отлично обученные, превосходно вооруженные сибирские дивизии привязаны к тем дальним рубежам. Молотов говорил, что японский посол уверяет: Япония верна пакту о ненападении.
Берия (оторвавшись от бумаг): Верить японцам, Иосиф Виссарионович, все равно что верить Гитлеру.
Шапошников: На нашей границе висит двухмиллионная квантунская армия.
Сталин: Насколько помнится, Жуков задал им хорошую трепку на Халхин-Голе.
Жуков: То была сравнительно небольшая операция, товарищ Сталин. А здесь миллионы солдат и масса техники.
Шапошников: И реальная угроза получить войну на два фронта.
Входит Поскребышев.
Поскребышев: Товарищ Сталин, на прием настойчиво просится начальник Главного Разведывательного Управления генерал Голиков. Утверждает - дело неотложное.
Сталин (помедлив): Просите.
Голиков (четко подходит к торцу стола): Разрешите доложить, товарищ Сталин?
Сталин: Докладывайте.
Голиков: За последние два месяца наш резидент в Токио прислал несколько весьма, на наш взгляд, обстоятельно аргументированных радиограмм, в которых утверждается - Япония не будет начинать войну против Советского Союза. Напротив, вероятнее всего свой удар она направит против США и Англии. Вот тексты этих расшифрованных радиограмм (раскрывает папку).
Берия (подбежав к Голикову, из-за его плеча проглядывая бумаги): Ну, конечно, это очередная дезинформация выкормышей подлого предателя Берзина. Ублюдки! Они поставили страну на грань катастрофы. Они продавали все наши секреты за рубеж и оптом, и в розницу.
Сталин смотрит на Берию молча, пронзительно. Берия смолкает, идет к своему креслу. Сталин читает бумаги из папки Голикова.
Сталин: Мне кажется, это очень серьезные донесения. Спасибо, генерал Голиков. Последнее датировано 4 октября, всего несколько дней назад. Приводится текст решения японского кабинета. Рамзай. Рамзай... Да это ведь он предупредил о нападении Гитлера 22 июня?
Голиков: Так точно, он, товарищ Сталин.
Сталин: Вот видите - тогда оказался прав товарищ Рамзай. Кстати, откуда такая странная фамилия?
Голиков: Это псевдоним. Настоящая фамилия этого агента Зорге. Рихард Зорге.
Берия: Немец! Я так и знал - не иначе двойной, а ещё хуже - тройной агент. И на немцев, и на американцев, и на нас шпионит. Вернее - против нас!
Голиков: У Зорге отец - немец, а мать русская. И родился он в России. И считает себя русским.
Сталин: Хорошо. Кто бы он ни был - он дает нам критически важную информацию в критически важные моменты (опять подходит к карте, смотрит на Дальний Восток, Сибирь, Урал. Поворачивается). Что думают по этому поводу военные?
Жуков и Шапошников молчат. Берия подошел, стал рядом с ними. Сталин молча ходит, курит, думает. Останавливается перед Шапошниковым.
Сталин: Приказываю: Снять основные части Дальневосточных армий, оставив там необходимый минимум, и оперативно перебросить их под Москву. И - с Богом!
Выражение лиц у всех разное: у Голикова - торжествующее, у Жукова удовлетворенное, у Шапошникова - бесстрастное, у Берии злобно-ненавистное.
Звучит песня "Дальневосточная".
Сцена тринадцатая
Рейхсканцелярия. Гитлер в задумчивости сидит в глубоком кресле, слегка прикрывшись пледом. За конференц-столом сидят Геббельс, Борман, Гиммлер, Риббентроп.
Гитлер (очень тихо, обреченно): Вот и случилось самое страшное, чего я больше всего боялся.
Геббельс: Что вы имеете в виду, мой фюрер?
Гитлер (смотрит на него потухшими глазами): Что я имею в виду? И вы, вы Йозеф, меня об этом спрашиваете? (Поворачивается к карте мира, медленно встает, подходит к ней). Пирл-Харбор... Красивое название - Жемчужная Гавань. Не удалось нам уговорить Японию обрушить удар на Россию. Не у-да-лось... (По мере того, как он говорит, голос повышается). Наше посольство (смотрит на Риббентропа), наше землячество - две тысячи человек - с тамошним партайгеноссе (смотрит на Бормана), наши доблестные спецслужбы (смотрит на Гиммлера), наши пропагандистские ассы - все, все оказались бессильны. Хирохито пошел войной на Америку. Сталин и Молотов безмерно рады - угроза войны на два фронта их миновала. Теперь она нависла над нами. Вторично!