— Вернее, в чем не хочу, в том и не хожу, да? — блондинка сделала несколько быстрых шагов и принялась усердно стягивать с Марго простынь.
— Так, и кто здесь пошлячка? Ну-ка отдай!
— Не-а, не отдам.
— А так? — Рита хитро улыбнулась, притягивая Оксану к себе, и тут же чувственно поцеловала, не давая даже сориентироваться в ситуации.
— Нечестно, — неразборчивый шепот утонул где-то между губами девушек. Власова так же быстро схватила чужие запястья, легко, но с долей осторожности сжимая. — Совсем нечестно! — в своем возмущении Оксана обычно была скорее милой и смешной, чем опасной, но не в этот раз.
— Кусаться нечестно тоже, — Маргарита недовольно прошипела в губы девушки, после чего немного отстранилась, с интересом рассматривая захваченные запястья. — Нули? Так это я тебя у кого-то увела?
— Нет, я свободна, как в море корабль, птица в небе и все такое. Да, я уже встретила свою половинку, но как-то мы… Совсем разные, что ли, он не в моем вкусе, я не в его вкусе.
— И ты перешла на девушек? — Рита даже не пыталась сдержать смех от такого предположения. — Настолько не понравился?
— Не то, чтобы перешла, опыт был и до этого. Просто не сошлись с соулмейтом, вот и все. Говорю же, не в моем вкусе.
— Ага, значит я, получается, в твоем? — губы Маргариты сложились в самодовольной улыбке — ответ на вопрос после прошедшей ночи ей не нужен, но самолюбие побаловать хочется.
— Да, мне нравится такие, как ты. Еще я люблю играть в бильярд, вкусный кофе и загорать, а ты что любишь?
— Я люблю спать, крепкие сигареты, фруктовый чай и блондинок.
— Любишь меня, получается?
— Получается так. Сегодня, крайней мере.
— А мне больше и не нужно, — Оксана игриво улыбается, чуть прильнув к Рите и оставив на ее шее несколько жарких поцелуев.
— По-моему нужно.
Маргарита чуть отталкивает от себя девушку, но та легко приземляется на кровать, соблазнительно выгибаясь. Никаких дополнительных приглашений после этого ждать не приходится — Рита знает, что и как нужно делать, но не спешит. Скользит изучающим взглядом по стройному телу, медленно подходит ближе, опускается, нависая вплотную и смотря прямо в глаза.
— Сделай же что-нибудь, — немного требовательно шепчет Оксана, закусывая нижнюю губу.
И Марго делает. Всегда будет делать, потому что блондинки — ее слабость.
***
— Девятки, говоришь?
— Да, Галь, представляешь? Я чуть с ума не сошла, когда это увидела, еще запястье так ныло… Не сильно уж, но ощутимо, — Валя поставила на стол чашки горячего ароматного чая, кажется, с липой и медом. Рядом тут же оказалась вазочка с печеньем.
— Так, а что было после?
— Степа пришел с работы, у нас был странный разговор. Ну, не то, чтобы уж категорически странный, но все же…
— О чем шла речь? — судя по всему, мастерство допроса родилось первым, а уже после на свет появилась сама Рогозина, будущая глава ФЭС. Но, пока что, она — просто девушка, что любит много читать, разбираться во всем на свете и искать ответы на, казалось бы, безответные вопросы.
— Степа сделал мне предложение, ну, не то, чтобы предложение…
— И не то, чтобы Степа, да? — Галя чуть рассмеялась, грея руки о кружку чая и медленно вдыхая легкий аромат меда. Ей очень нравился запах и вкус этого чая, что с такой легкостью обволакивал, словно самый мягкий плед.
— Галя!
— Все-все, я тебя слушаю, так что там с этим то ли предложением, то ли нет?
— Это было не предложение, но Степа сказал, что хотел бы быть мужем и отцом, что хотел бы детей, что ему хорошо со мной, — Валя, наконец, села за стол, но продолжала несколько нервно ерзать на стуле. Взглянув на подругу, она тут же прочитала немой вопрос в ее глазах. — Нет, я отказалась, как ты подумала вообще? — Галя продолжала молчать, ведь ей было понятно — вмешиваться в монолог Вали сейчас не стоит. — Да, мы давно встречаемся, живем вместе, мне он очень нравится, но он ведь не моя родственная душа. К сожалению. Почему все так нечестно? — Антонова обреченно вздохнула, глядя на собственные руки. Пальцы автоматически сжимали друг друга, перекручивались, а после складывались обратно. Касались горячей кружки, вазочки с печеньем и коробки конфет, лежащей недалеко. — Он не обиделся, но мне кажется, что я его очень задела своим отказом, это же так противоестественно… Кто вообще придумал весь этот бред с таймерами, почему нельзя быть с тем, с кем хочешь, с кем хорошо и легко? Хватит уже молчать!
— Я тебя слушаю, — спокойно ответила Рогозина, надеясь, что прохладная ровность ее настроения хоть каким-то образом распространится на подругу. Впрочем, эти надежды никогда не воплощались в реальность. — Ты ведь знаешь, что таймеры помогают встретить того человека, с кем ты можешь быть максимально близкой. Того, кто примет тебя всю и полностью, того, кто будет тебя безоговорочно поддерживать и любить.
— Степа принимает меня со всеми моими загонами, он любит меня так, как никто другой, я и представить не могу рядом с собой кого-то другого… Почему мы должны следовать указаниям какой-то там судьбы, идти по тропинке, которую протоптали в средние века?
— Потому что такая программа заложена в нас. Тебе не избежать своей судьбы, она так или иначе приведет тебя к тому, с кем ты должна встретиться. Если ты, конечно, эту судьбу не изменишь.
— Но Степа, он…
— Степа ломает твою судьбу! — уверенности в ее голосе было хоть отбавляй. Галина и сама испугалась той твердости, с которой произнесла эту фразу. Впрочем, сдерживать ее было уже почти невозможно.
— Что? О чем ты?
— Девятки, — короткий ответ, кажется, без продолжения. Валентина неопределенно развела руки в стороны, изображая жест, полный непонимания. — Они исчезли, когда ты отказала ему, так ведь?
— Да, откуда ты…
— Это очевидно. Если бы ты согласилась, то девятки бы пропали с твоего запястья совсем не скоро. Если бы не остались там навсегда.
— О чем ты? Я не понимаю, Галя, совсем.
— Идти против судьбы могут только те люди, у которых ее нет… Степа ведь такой?
— Может быть, такие люди и могут идти против судьбы, но… Стоп, как ты догадалась? Мы раньше не обсуждали это.
— Я только читала об этом. Иногда происходят сбои, так на свет появляются люди, у которых нет судьбы. Это могут быть близнецы, по ошибке ставшие соулмейтами. Это может быть просто человек, который родился с нулями. Вот нет у него родственной души, один он такой. Это редкость, конечно, далеко не все близнецы соулмейты, а уж одиночка с нулями — вообще один из сотен миллионов. Но такое случается, и это случилось с твоим Степаном. Прекрасный разноглазый парень, чья улыбка проникает прямо в душу, да, так ты мне его описала? Ну так вот, он — ошибка судьбы в какой-то степени, а твоя связь с ним… Он меняет твою жизнь, неосознанно, не специально, но меняет. Один неверный шаг — и ты можешь никогда не встретить свою половинку.
Антонова молчала. Голубые глаза, в которых всегда искрился забавный шальной огонек, вдруг немного померкли, изучая дурацкий узор на обоях. Степа ей очень нравился и, кажется, Валя полюбила его всем своим сердцем. Почему судьба так жестока? Почему они вообще познакомились? Почему не он ее пара? Глубокий вдох. Выдох. Почему нельзя согласиться, когда так сильно хочется?
— Мне это стоило больших усилий. Отказаться.
— Я понимаю, дорогая.
— Нет, не понимаешь. Мало кто может это понять. Я люблю, правда, так сильно, что готова отказаться от своей судьбы. Хочу выйти за него замуж, родить ему ребенка, или нескольких. Хочу забыть, наконец, об этом таймере и жить спокойной, нормальной жизнью.
— И принести кому-то невыносимую боль? Неужели ты способна на такое?
— Я хочу быть счастливой. Мне нужна любовь, мне нужно счастье, цель оправдывает средства.
— Если цель — спасение души, то только тогда цель оправдывает средства. А ты душу хочешь сгубить, растоптать и уничтожить, причем не только чужую.
— О чем ты?
— Все твои решения так или иначе сказываются на твоем соулмейте. Как и его решения влияют на твою жизнь. Может быть, ты этого не чувствуешь, ты вообще можешь ничего не чувствовать, но тот, с кем связана твоя жизнь может загибаться от боли каждый раз, когда Степа тебя касается.