– Я женился, чтобы иметь семью, – мрачно заявил он, отказываясь понимать Лану и ее жажду успеха и денег. Разве ей мало, что у нее есть он?
– Я тоже хочу иметь семью, и я не говорила, что не хочу детей, – пыталась успокоить его Лана. В этом у них разногласий не было. Все дело было во времени.
Раздираемая стремлением обеспечить себе финансовое благополучие, любовью к мужу и желанием иметь детей, Лана не стала принимать меры предосторожности. Пусть судьба решит за них все их разногласия.
К тому времени, как прошло пять месяцев со дня свадьбы, их брак представлял собою неразрешимую проблему для психосоциолога по вопросам семейных отношений. Брак был на грани полной катастрофы. Лана и Том расходились во мнениях но всем вопросам: деньги, секс, дети, семья, отдых. И вместе с тем никого из них нельзя было обвинить в том, что он неправ. В сущности, они оба по-своему были правы. У них были разные жизненные ценности, устремления и желания.
Стэн Фогел не расширил круг обязанностей Тома, как тот ожидал, и когда настало время новых назначений, место помощника управляющего отделом занял другой парень, работавший ранее в Ныо-Хэмпшире и Вермонте. Том был вне себя от негодования, что Фогел так долго водил его за нос.
– Стэн – трепач, – сказал он с горечью. – Теперь я не верю ни единому ею слову.
Лана, однако, не выразила сочувствия. Она считала, что Стэн Фогел прав. По ее личному убеждению, Том не утруждал себя работой. По этому поводу они беспрестанно ссорились. Лапа упрекала Тома в лени и беспечности, он ее – в одержимости работой и в том, что она губит их настоящее ради неизвестного будущего.
Былое очарование Тома исчезало. Он более не пел ей на ухо романсов, когда они танцевали, впрочем, они больше не танцевали, а любовные стихи, которые он ей посвящал, были просто списаны откуда-то. Бижутерия, которую он когда-то дарил ей, была аляповата, туалетная вода – дешевка. Но все это было ничто по сравнению с более серьезными проблемами, которые теперь угрожали их браку.
X. ЛЮБОВЬ И БРАК
– Ты готова умереть за свою проклятую парикмахерскую! – не на шутку рассердился Том, когда Лана сказала, что не сможет поехать с ним в его родной Данбери на встречу со школьными друзьями. Тому не терпелось показать всем свой новый, бирюзового цвета открытый автомобиль, за который он уже внес первый взнос.
Лана не могла позволить себе тратить время на пустые развлечения. Они с Эдом наконец договорились о всех условиях и в пятницу в полдень у адвоката должны подписать все документы о покупке Ланой в рассрочку «Шкатулки». До этого предстоит побывать в банке. Она уже подсчитала, что, взяв ссуду в банке и добавив кое-что из сбережений плюс проценты, она в течение трех лет расплатится с Эдом и «Шкатулка» будет се.
– А ты давно стал бы помощником управляющего, если бы по-другому относился к своей работе, – отрезала Лана.
Том, с первых дней присматриваясь к Лане, решил, что раз природа наделила ее аппетитной фигуркой, то наверняка обделила умом, если Лана женственна, то, значит, холодна. Для него было ударом вскоре убедиться, как он ошибся. Он думал, что женился на секс-богине, а вышло, что его жена не может уснуть, если на сон грядущий не прочитает чековую книжку.
Ее непонятной страстью был сбор вырезок, которые она получала пакетами из Нью-Йорка. Все они касались некой Диди Дален и всегда повергали Лану на несколько дней в самое мрачное настроение. Том, ничего не понимая, не раз язвительно замечал, что не стоит тратить столько денег на то, чтобы испортить себе настроение. Лана резко обрывала его и просила не лезть не в свои дела.
Том и Лана постоянно ссорились из-за денег. Том обвинял ее в скопидомстве, а она его – в расточительстве.
– Ты готова жить в этой клетушке, лишь бы сэкономить цент или два, не так ли? – возмущался он теснотой однокомнатной квартирки Ланы, в которой они все еще жили, подыскивая подходящую квартиру. Но то, что нравилось Тому, отвергала Лана, и наоборот.
Том мечтал купить новую машину, Лана считала, что и нынешняя еще хороша. Том спорил и доказывал, что вполне может купить в рассрочку за свою долю комиссионных от продажи шампуней с маркой Ланы, она считала, что все эти деньги надо откладывать на черный день. Когда же Том в один прекрасный день подкатил к дому на великолепной бирюзовой «Жар-птице», разразилась бурная ссора, и они неделю не разговаривали.
Тому хотелось, чтобы они взяли отпуск и прокатились куда-нибудь, например, в Пуэрто-Рико. Лана считала это непозволительной роскошью. Том любил, принарядившись, выйти в город и пообедать в ресторане. Лана предпочитала сидеть дома и самой готовить обед, потому что так дешевле. Чем меньше она будет тратить, тем быстрее отдаст свой долг Эду за «Шкатулку» и станет ее полной владелицей.
– Эта твоя идиотская машина! – возмущалась она каждый раз, когда Том посылал по почте свой очередной взнос, и думала, с какой пользой можно было бы вложить эти деньги в настоящее дело.
Но их ссоры из-за денег ни в какое сравнение не шли с их баталиями по более сложному вопросу – по поводу их интимных отношений. Том считал Лану фригидной, она его – сексуальным маньяком.
– Ты постоянно отговариваешься, что «устала», – как-то вечером с презрением сказал ей Том. Прошло пять месяцев со дня их свадьбы. Лана вернулась из «Шкатулки» в девять вечера, приготовила ужин, накормила Тома, помыла посуду, пропылесосила квартиру, приготовила белье в прачечную, записала в книгу дневную выручку и полумертвая свалилась в постель. Она поставила будильник на шесть утра, чтобы успеть поработать с недельными счетами до того, как в восемь отправиться в парикмахерскую, чтобы натереть полы перед открытием. Том же без всяких предупреждений и ласковых слов просто больно ущипнул ее за грудь. Она отбросила его руку.
– В чем дело? – насмешливо спросил он. – Опять слишком устала?
– Единственный раз, когда я пожаловалась на усталость, было, как ты помнишь, после того, как я две недели по четырнадцать часов в сутки готовилась к праздничной распродаже перед Рождеством и к Новому году, – спокойно ответила Лана, а сама подумала: где его нежные губы, ласковые руки. Неужели брак превращает мужчину в варвара? Или такое случилось только с Томом? «Я – Тарзан, ты – Джейн, давай трахнемся». Похоже, что теперь это девиз Тома.
– Ты теперь мне не отвечаешь, – огрызнулся он обиженно.
– Не успеваю. Ты слишком торопишься.
Чуткий, внимательный, страстный в первые дни, когда он еще ухаживал за ней, он превратился в грубого мужлана, которому все подавай по первому требованию, хочешь ты того или нет. А такие мужья, Лана знала, ищут то, что им недодали, на стороне.
Она находила следы губной помады на его майке и трусах и любовные записки в карманах, как и ресторанные счета за обеды, о которых она не знала. В отделении для перчаток в его новой машине она обнаружила голубые трусы от купальника бикини. Лана подала их ему на тарелке вместо второго блюда.
– Думаю, они твои, дорогой, – сказала она со сладкой улыбкой, ставя перед ним тарелку. – Для меня они слишком велики.
Теперь Лане казалось, что будет чудом, если они отметят полугодовой юбилей свадьбы. О тридцатилетнем юбилее не может быть и речи.
Когда исполнилось восемь месяцев их брака, Лана решила не испытывать более судьбу и снова стала пользоваться диафрагмой. Том, как только понял это, бесцеремонно потребовал убрать ее. На следующий день Лана попросила у врача рецепт на противозачаточные пилюли. Том обнаружил их в аптечке в ванной. Произошла безобразная ссора. На ее глазах он выбросил содержимое коробочки в унитаз и спустил воду.
– Я не позволю тебе убивать моих детей! – кричал он. Он был в ярости от охватившего его бессилия. Ему хотелось иметь жену, покорную и любящую, а не такую, что лишает его мужского достоинства. – Я скорее убью тебя!
И Том, наступая, стал теснить ее к кровати. Оступившись от неожиданности, Лана больно ударилась об угол комода. Не дав ей опомниться, он заломил ей руку за спину. Лана закричала от боли и страха, что он сломает ей руку, и, изловчившись, сильно ударила его ногой по лодыжке. Том чуть не потерял равновесия. Отпустив ее руку, какое-то мгновение он смотрел на нее с удивлением, а потом, более не раздумывая, ударил кулаком по лицу. Лана от испуга и боли едва удержалась на ногах. Том, воспользовавшись этим, грубо повалил ее на кровать. Навалившись на нее, он стал срывать с нее одежду, нанося удары и не уставая повторял в ярости.