Их губы встретились, и огонь превратился в бушующее пламя. Подчиняясь женскому инстинкту повиновения, Дезирэ разомкнула губы и позволила его языку проникнуть внутрь.
Рафаэль крепче прижал ее к себе и почувствовал, как бьется ее сердце. Дикий восторг захлестнул его – она желает его не меньше, чем он ее!
Не отрываясь друг от друга, они опустились на плащ.
– Твой жакет промок, – шепнул Рафаэль у самых ее губ, а потом провел языком по подбородку к уху. Ощущение было столь сладостным, что Дезирэ на мгновение впала в забытье.
– Значит, надо его снять, – промурлыкала она, не узнав собственного голоса. Прежде чем он успел отреагировать, она расстегнула пуговицы и… в белом кружеве нижней сорочки стали видны нежные бугорки ее грудей.
Дезирэ замерла. Какая-то часть ее существа была в ужасе от такого бесстыдного поведения, но другая не хотела прислушиваться к внутреннему голосу, тщетно пытавшемуся воззвать к ее благоразумию. Не хочет она быть благоразумной! Она хочет, чтобы он гладил и ласкал ее!
Глядя ей в глаза, Рафаэль медленно развязал ленту, стягивавшую сорочку на груди, и так же медленно распахнул ее.
– Святая мадонна! Как ты прекрасна, моя нимфа!
Именно такой представлял он себе ее грудь – полную, со светлыми сосками, которые затвердели, как только он к ним прикоснулся.
Ласки Рафаэля становились все настойчивее. Его ладони проникли под груди, и он ощутил их восхитительную тяжесть. Большими пальцами он стал медленными движениями их гладить, потом обводить ими твердые соски.
– О, как приятно, – выдохнула она, выгибая спину, словно кошка.
Она притянула его к себе, так что его тело оказалось прижатым по всей длине… и тут она сделала интересное открытие.
Краска залила ее лицо, но она не сдвинулась с места.
– Целуй меня, Рафаэль, – потребовала она и стала медленно тереться о его тело. Где-то в глубине сознания она отметила все безумие этого безрассудного приглашения, но ей уже было все равно.
Его поцелуй был неистовым и возбуждающим. Когда он закончился, ей захотелось заплакать от разочарования, но тут он опустил голову и взял губами сначала один, а потом другой сосок. От невыразимого блаженства она извивалась, судорожно хватая его за плечи.
– Да, да! Не останавливайся! – хрипло вскрикивала она, и он становился все смелее.
– Я так хочу тебя, моя жемчужина, – глухо пробормотал он.
– Я тоже хочу тебя. – Это признание повергло ее в состояние, близкое к шоку. Именно в этот момент радости, оттого что она позволила себе больше не скрывать своих чувств, она поняла, что любит его.
Ей было нужно не только его тело. Он нужен был ей весь! С той самой минуты, как она его увидела, она все время думала о нем. Она отдала ему свое сердце, свою душу, свой разум.
– Это правда? – усомнился он. Понимает ли она, о чем говорит?
В ответ Дезирэ наклонила к себе его голову для поцелуя. Поддавшись ее отчаянному безрассудству, Рафаэль приподнялся, снял сначала куртку, потом стянул с себя рубашку.
Дезирэ наблюдала за ним, широко раскрыв глаза.
Смуглая, широкая грудь Рафаэля была покрыта черными вьющимися волосками. Дезирэ протянула руку, чтобы потрогать их, но вдруг заколебалась. Но он схватил ее руку и провел ею по своей груди.
– Вот так, дорогая.
Он вздрагивал от наслаждения, а она, почувствовав свою власть над ним, переключилась на его темные соски.
Рафаэль снова лег, прижавшись к ней, так что их обнаженные тела соприкоснулись.
– Ты такой теплый, – прошептала Дезирэ.
– Это ты разгорячила мою кровь, – сказал он, глядя на ее пылающее лицо. В висках у него стучало, сдерживаться почти не оставалось сил.
Дезирэ прижалась еще крепче, и он с возгласом не то проклятья, не то молитвы схватил за край ее юбку и рванул ее вверх. Его длинные, искусные пальцы начали изучать ее стройные бедра.
– У тебя кожа словно шелковая.
– О, Рафаэль! – прошептала она, задрожав всем телом.
Когда напряжение достигло крайнего предела, его рука скользнула в ложбинку между ее бедрами. И когда его пальцы коснулись нежной сердцевины чувственности, Дезирэ чуть не задохнулась от наслаждения. Он ласкал набухший бугорок плоти, вызывая в ней все новые и новые волны восторга.
Под опущенными веками у Дезирэ сверкала расплавленная радуга, которая то появлялась, то исчезала в такт сердцебиению. На свете не существовало ничего, кроме сказочных ощущений, сотрясавших ее тело.
– Дезирэ, – позвал ее Рафаэль. – Дезирэ, скажи, ты действительно этого хочешь?
Его голос доносился до нее откуда-то издалека.
– Дезирэ, послушай. – У него самого голова была в тумане.
– Прошу тебя, не останавливайся! – Она открыла глаза.
– Дорогая, ты девственница?
Его хриплый голос, наконец, дошел до ее сознания.
– Что? Я не зн… конечно, я девственница! Она была так искренне возмущена, что он понял, что это правда, и резко сел.
– Рафаэль, – сказала она. – Это не имеет значения. Я хочу этого!
– Да, в данный момент ты этого хочешь. А завтра ты об этом пожалеешь.
– Сомневаюсь. – Она села и прислонилась к нему, щекоча волосами его плечи. Она почувствовала, как он, сопротивляясь ей, напрягся, и поняла, что никогда не сможет признаться ему в своих истинных чувствах.
Он просил, чтобы они стали друзьями. Любовь ему не нужна. Ей открылась правда о собственных чувствах, но изменился ли он?
Не обманывай себя! Не притворяйся, будто веришь, что он остановился, поскольку заботится о тебе. На самом деле он дорожит своей честью: ведь настоящий джентльмен никогда не воспользуется доверчивостью невинной воспитанной юной девушки.
Однако, вдыхая его мужской запах, Дезирэ не желала быть юной воспитанной девушкой. Она, наверно, сошла с ума. Она любит и желает его, как можно желать только любящего мужчину, хотя он, по-видимому, не испытывает ничего, кроме похоти.
Все равно! Будь, что будет!
– Послушай, Рафаэль. Что бы ты ни думал, я понимаю: у нас нет будущего.
Рафаэль невольно улыбнулся: как не вязался серьезный тон с ее растрепанным видом!
А Дезирэ вдруг поняла, почему ее мать пожертвовала всем ради того, чтобы осуществить физически свою любовь к Джону Кавендишу. А она? Разве она не дочь своей матери?
– Я знаю, что очень скоро нам придется распрощаться, но не стоит позволять судьбе смеяться над нами! Мы можем испытать настоящее счастье и при этом никому не причиним вреда. – Она провела пальцем по его смуглой груди. – Зато мне будет что вспомнить в старости. – Она перешла на шепот. – Я хочу, чтобы этот день остался у меня в памяти… чтобы воспоминание о нем согревало меня в долгие зимние вечера.
– У меня нет привычки соблазнять девственниц, – возразил он.
Но она не сдавалась.
– Рафаэль, я знаю, что делаю. Я не глупая девчонка, которую сбил с толку первый встречный. Я знаю, что ты на мне не женишься, но мы можем провести вместе несколько счастливых дней. – Собравшись с духом, она выпалила: – Мы можем стать любовниками.
– За такое счастье нам придется заплатить слишком высокую цену. – Он испытующе посмотрел на нее.
– Я готова. – Она глянула ему прямо в глаза и, взяв его руку, провела ею по своей груди. – Ты для меня всё. Ты тот мужчина, о котором я мечтала. И я хочу, чтобы ты был моим первым мужчиной.
Он молчал, и ей показалось, что она победила. Но вот он мягко ее отстранил.
– Благодарю за комплимент, однако не смогу выполнить твое желание.
– Ты не хочешь заниматься со мной любовью? – Она была ошеломлена.
О, Дезирэ, желанная! – подумал он. Что бы она сказала, если б он признался ей в том, кто он и чем занимается? Это бы ее наверняка отрезвило.
Какой бы красивой и соблазнительной ни была Дезирэ Фонтэн, она француженка. А он должен быть верен Испании и тем, кто от него зависит. Он не имеет права забывать об этом.
– Я еще никогда так не желал женщину, – хриплым голосом признался он. – Я даже не подозревал, что желание может быть таким сильным. На нас словно обрушились небеса. Но я ничего не могу тебе предложить.