— Так и быть, поверю.
Мелани еще раз с опаской посмотрела на то место, где увидела что-то подозрительное, и бочком прошла вперед.
— Мелани, я бы не допустил, чтобы тебе угрожала опасность, — заверил Деймон.
— Спасибо, Тарзан, — пробормотала Мелани.
Деймон тихо рассмеялся.
Когда они наконец добрались до водопада, оказалось, что он того стоил. Вода низвергалась из зеленой ото мха расселины в отвесной скале, рассыпаясь мириадами пенных брызг, казалось висевших в воздухе, и заканчивала свой путь в своеобразной каменной чаше, окруженной мхом и папоротником, на листьях которого дрожали капельки воды.
Мелани и Деймон удобно устроились на стволе упавшего дерева и развернули приготовленную Роуми еду. Они уже убирали остатки трапезы, когда на тропинке показалась ватага ребят. Увидев взрослых, они смущенно заулыбались, а потом мальчишки сняли футболки, девочки — платья, и все с шумом бросились в воду. Ребятишки помладше резвились в воде, поднимая тучи брызг, некоторые плавали под водой не хуже рыб. В это время несколько мальчишек постарше, подбадривая и подзуживая друг друга, стали карабкаться по скале и прыгать оттуда в воду.
Наконец дети ушли.
— Ты любишь детей? — спросил Деймон.
— Люблю, а ты?
— Видимо, да. Во всяком случае, некоторые бывают очень милы. Вы с Саймоном планировали завести детей?
— Мы это не обсуждали. Наверное, оба считали это само собой разумеющимся. А вы с Элен?
Деймон ответил не сразу.
— Я тоже считал это само собой разумеющимся, а вот как Элен — не знаю, насчет нее я теперь ни в чем не уверен.
Мелани понимала, что он имеет в виду. Бывает, ты полагаешь, будто хорошо знаешь кого-то, а потом вдруг выясняется, что у этого человека есть какая-то своя жизнь, о которой тебе ничего не известно. Можно ли после этого судить о чувствах другого?
Деймон встал.
— Мне отвернуться, пока ты переоденешься в купальник?
— Не надо, он уже на мне.
Мелани стала снимать футболку и шорты, Деймон быстро разделся и оказался в воде раньше нее.
Поначалу вода показалась холодной, но вскоре Мелани привыкла и, немного поплавав, вышла на берег, расстелила на траве полотенце и легла на него ничком. Чуть погодя к ней присоединился Деймон. Он лег на спину. Некоторое время они молчали.
Чувствуя, что вот-вот задремлет, Мелани села и стала смотреть на водопад. Эта неизменная и в то же время постоянно меняющаяся картина завораживала.
Деймон закинул руки за голову и спросил:
— Идеальное место для медового месяца, правда?
— Да.
Совершенно неожиданно для Мелани из ее глаз вдруг брызнули слезы. Это произошло так быстро, что она не успела даже отвернуться.
Деймон чертыхнулся и сел рядом с ней.
— Прости, я сморозил глупость...
Горло Мелани сдавил спазм, она не смогла произнести ни слова, только молча вытирала слезы. Деймон обнял ее и привлек к себе. Плечо Мелани касалось его обнаженной груди, его руки поглаживали ее плечи.
Мелани настолько ошеломила неожиданно захлестнувшая ее волна горечи, что она на время оцепенела. Деймон не позволил ей отстраниться, наоборот, прижал к себе еще теснее, теперь его щека касалась виска Мелани.
— Поплачь, тебе станет легче, — мягко сказал он.
И Мелани словно прорвало. Слезы хлынули потоком, она уткнулась в грудь Деймона и покорно позволила ему утешать ее, радуясь, что находится в кольце его сильных рук. Наконец, рыдания стали стихать. Мелани обессилено поникла и, не поднимая головы, пробормотала:
— Прости.
— Не извиняйся. Когда-то тебе нужно было разрядиться.
— А как ты разрядился?
Мелани не верилось, что Деймон мог рыдать, как она.
— Другим способом, но примерно с тем же эффектом. Как-то ночью я взял бутылку виски и напился до бесчувствия. Кстати, раньше я никогда так не делал и повторять не собираюсь.
Мелани немного отстранилась и вытерла лицо полотенцем.
— Представляю, какой у меня сейчас вид.
Все еще обнимая ее, хотя уже не так крепко, Деймон улыбнулся.
— Нормальный, только немного жалостный, и нос чуть-чуть покраснел.
«Жалостный». Мелани поморщилась.
Улыбка Деймона превратилась в кривую усмешку. Он наклонился и чмокнул Мелани в кончик носа. Провел губами по ее щеке. Немного отодвинулся. Мелани увидела, как его взгляд изменился, глаза потемнели и он медленно, невыносимо медленно, но неотвратимо снова приближается к ней. И вот уже его твердые губы накрыли ее — дрожащие, вспухшие.