Она достала из сумки две бутылки апельсиновой газировки и протянула одну Али.
— Решение вроде бы разумное. — Она сковырнула с бутылки металлическую крышку и, очевидно, поранив большой палец, сжала руку в кулак. — В смысле, вот мы с Николасом поженимся, встанем на ноги, заведем детей — лучше бы мальчика и девочку, — и жизнь будет продолжаться. А мы займем свое место в мире…
— Но?..
— Вот именно. Но.
Прихлебывая газировку, он смотрел, как она погружает руку в чистый белый песок.
— Значит, вы сняли кольцо и сбежали. Если бы вы были моей невестой, я бы забеспокоился.
Она улыбнулась:
— Он не из тех, кто беспокоится. Разве только о своих картинах. Над ними он просто трясется.
Али вдруг захлестнула злость. Да кем этот парень себя возомнил? Надо же, какая важная персона! Он снова поднес бутылку ко рту и сильно стукнулся зубами о горлышко.
— Bok! — негромко выругался он.
— Ой! Осторожнее. — Элизабет забрала у него бутылку. — У вас губа кровит.
Она была так близко, что можно было рассмотреть, как дрожат на щеках солнечные блики. Макияж она не нанесла, и темные волосы мягкими локонами обрамляли прекрасное в своей естественности лицо. Али накрыл ее лежавшую на горлышке бутылки руку своей, спрятав невидимое кольцо.
— Вы куда ценнее, чем все, что может создать человек, — сказал он и поцеловал ее.
— О, — выдохнула она, и он почувствовал, как на виске ее забилась жилка.
— Этого вы хотите? — спросил он, вытерев капельку своей крови с ее нижней губы.
Она взглянула на него, и он увидел свое отражение в ее глазах. Увидел, как они соединяются — на кратчайший миг в мировой истории, увидел свое будущее — не с ней, но где-то рядом, увидел, как нечто, возникшее здесь, на пляже Калос, на его пляже, остается в ней навсегда.
— Да, — сказала она. — Вот что я выбираю.
Футбольный мяч, который Али хотел спасти, вынесло из бухты в открытое море. Теперь он подпрыгивал на волнах так далеко, что до него было не добраться. В общем-то, мяч ему и не был особо нужен, он поплыл за ним только желая доказать, что может его вытащить, но его бывшая компания не обратила на него внимания. Мальчишки остались далеко позади, резвились на мелководье, толкали друг друга и перебрасывались надувным мячом, который взяли у туристов. Вслед ему смотрел только тощий Деймон.
Он заплыл слишком далеко. Перевернулся на спину, чтобы восстановить дыхание. Медлить нельзя, нужно как можно скорее возвращаться на берег. Али вспомнил тот день, когда поплыл к обрамлявшим бухту скалам, чтобы забраться в пещеру, все лето манившую к себе их банду. У него одного хватило смелости заплыть так далеко. В ушах до сих пор звенели дядины слова. Тому еще лучше дедушки удалось заставить его сгорать со стыда. После той памятной поездки на машине в Никосию дядя заклеймил его слабаком и лентяем.
— Он никогда не станет бойцом, — заявил он. — На него нельзя положиться.
Али хотел доказать ему обратное. Но когда добрался до скалы, которая с пляжа казалось такой таинственной и манящей, стало ясно, что пещера — всего лишь узкая расщелина, забраться в которую невозможно. Он разодрал в кровь ладони, пытаясь ухватиться за острые камни и забраться на уступ, но в итоге сдался, развернулся и поплыл обратно, так и не отдохнув и не восстановив дыхание. Добравшись до оставшихся на берегу друзей, он призвал на помощь всю выдержку, чтобы не расплакаться. Али отлично помнил, как разревелся Деймон, свалившись с дерева, и как другие мальчишки стали винить его в том, что он ему не помог. С тех пор ничего уже не было как прежде.
Над головой выл самолет, летевший на британскую военную базу. Солдаты. Али хотел помахать им — я тут, спасите. Но знал, что сколько бы ни кричал, его не услышат. Ни с самолета, ни с пляжа.
Он тонул. Мальчик выпрямился и попытался заработать ногами, но те отказались подчиняться. Он вспомнил, как тяжело было возвращаться к пляжу от пещеры. Тот момент, когда вдруг осознал, что может и не доплыть. Можно добраться до самого волнореза и все равно утонуть, потому что не останется сил. Именно это случилось с тем туристом, что уснул в лодке. Он потерял весла, спрыгнул в воду, но не смог доплыть до берега. Местные его видели, того англичанина. Тело потом выбросило на пляж. Ужасный случай.
Али слышал воду, слышал ее рев, чувствовал, как она вздымается и опадает, когда набирал в легкие воздух только для того, чтобы погрузиться еще глубже. Теперь, задыхаясь и всхлипывая, он временами выкрикивал:
— Yardim! Yardim et![15]
Время замедлило ход. Он уже не видел друзей, не видел других мальчишек, не мог понять, спешит ли кто-то ему на помощь. Ждала ли его сестра? Почувствовала ли она, что пришла беда? Как бы он хотел еще хоть раз полежать у ее ног в дюнах, попросить воды или полотенце, или еще что-нибудь из той сумки, которую она всегда брала с собой, что-нибудь, за что он мог бы быть благодарен.