Элиза разглядывала силуэт жены на фоне окна. Видела ее на расстоянии вытянутой руки, совсем одну, без Артура. И думала: «Если бы только я тогда, много лет назад, решила эту проблему. Объяснила ей, что муравьев, которые могли бы заползти человеку в глаз, не бывает. Или, лучше того, выслушала бы ее и пошла к дезинсектору, наплевав на его норов и его яды. Тогда ничего бы этого не случилось».
— Ты все время его чувствовала? — спросила она.
— Да, почти все время.
— Почему же не говорила?
— А как я могла? — Рейчел шагнула вперед. — Ведь это была часть сделки.
Доктор Маршалл откашлялась.
— Похоже, нам о многом придется побеседовать.
— Ты попросила меня поверить, и я поверила, — сказала Элиза.
— Но ведь на самом деле не поверила, верно? Не поверила?
Ответить Элиза не могла. Она приняла рассказ Рейчел, как принимала ее саму, женщину, которую любила; старалась думать о муравье не как о реальном существе, а как о некой метафоре. Но как объяснить это Рейчел сейчас?
— Зачем мы пришли сюда? — Рейчел посмотрела Элизе прямо в глаза. — Ты должна принять решение. Мы не можем постоянно убегать, переезжать, начинать сначала. Ты должна принять решение.
— Рейчел, — снова указала на кресло доктор Маршалл, — сядьте, пожалуйста.
Рейчел, не сводя глаз с Элизы, подошла и остановилась у подлокотника.
— Вам обеим пришлось адаптироваться к переменам в вашей жизни, — сказала доктор Маршалл. — Когда появляется ребенок, парам порой приходится пересмотреть свои отношения, свои роли в семье.
— Мы заключили сделку, — ровно произнесла Рейчел. — И я свою часть выполнила.
— Я думала, ты счастлива. Ты и была. До дня рождения Артура.
Доктор Маршалл перевела взгляд с Элизы на Рейчел.
— А что случилось на дне рождения Артура?
— Я сказала правду, — ответила Рейчел. — Только и всего.
— О том, что у вас в голове что-то живет?
Рейчел молча кивнула.
— Вы это услышали, Элиза?
— Я думала, мы с этим покончили.
— Рейчел вам сообщила, что ей кажется, будто у нее в голове что-то живет, и некоторое время вы ей не противоречили. — Доктор Маршалл черкнула что-то в блокноте и снова подняла глаза на женщин. — Что изменилось?
Элиза уставилась на терапевта. Этот вопрос следовало задать Рейчел, у нее лично ничего не изменилось.
— Между нами больше нет доверия, — сказала Рейчел.
— Я тебе доверяю, Рейчел. Дело не в этом.
— Ты притащила меня сюда, чтобы задурить мне голову. Чтобы меня вылечить. Как мне любить тебя, если ты хочешь, чтобы я была кем-то другим?
Элизу захлестнула паника. Она попыталась было ответить, но слова не шли с языка. Это Рейчел ей не доверяла. Рейчел, которая в любой момент могла сбежать, как сбегает зверь, завидев капкан. Элиза чувствовала на себе взгляд терапевта. Нет, ее кабинет не был храмом, наоборот, он был местом, где вера умирала.
— Я думала, тебе нужна помощь, — пробормотала она.
Рейчел схватилась за голову.
— Она нам нужна, нашей семье.
Доктор Маршалл подалась вперед.
— Рейчел, вы в порядке?
— Да пустяки, — отмахнулась Рейчел. — Муравьиная музыка.
(‘Здравствуй, мир!’);
О диагнозе из больницы сообщили письмом. Супратенториальная глиома.
— Вот как это теперь называется, — сказала Рейчел. — Глиома.
— Тли-у-ма, — повторил за ней Артур.
Элиза протянула ему кусок банана.
— Когда тебе к врачу?
— Завтра, — бросила Рейчел, уставившись в бумаги.
— Так скоро?
— Я им не перезвонила. — А на следующий вопрос Элизы она ответила: — Спешить некуда.
Элиза сосредоточила все свое внимание на Артуре, методично поглощавшем банан. Она училась не слишком остро реагировать на нарочитое спокойствие Рейчел. С тех пор как той поставили диагноз, у них так и повелось: Рейчел обрела невозмутимость фаталиста, Элиза же рвалась помогать и поддерживать. Это выматывало обеих. Элиза обсуждала с доктором Маршалл, как изменить сложившееся распределение ролей, но научиться игнорировать инстинкты было не так-то просто.
— Я схожу с тобой. А Хэл заберет Артура.
— Папа, — сказал Артур.
— Опять меня будут изучать. Эта штука похожа на адронный коллайдер. Суют тебя в трубу, просвечивают насквозь, а найти все равно ничего не могут.
— Знаю, — кивнула Элиза. — Как ты себя чувствуешь?
Рейчел достала Артура из детского стульчика.
— Со мной все в порядке. — Она стукнулась с ним носами. — Верно, эй?