Основываясь на своих собственных наблюдениях, я не могу их винить. Шон настроен на Фиби, но в остальное время возится со своим телефоном или вклинивается в разговор только для того, чтобы добавить свои мысли, а затем снова выныривает. У меня странное, бурлящее осознание того, что я никогда раньше не была с ним в такой ситуации — сидела с группой моих друзей, а не с группой энтузиастов искусства или меценатов, умирающих от желания привлечь внимание Шона Чена. И, очевидно, если за ним не ухаживают, он отступает в социальном плане. У меня есть страх, что он всегда был таким, просто это никогда не всплывало, потому что мы никогда не общались с друзьями.
А у Шона вообще есть друзья?
Около четырех набегают тучи, и кажется, что может пойти дождь. Поскольку Калифорния превращается в пыльную болото, мы с радостью убираемся, как будто мы — кучка занятых родственников, убирающих с дороги молодоженов.
Шон несет Фиби на плечах к парковке, а я иду чуть позади, с Сабриной, которая толкает Вив в коляске.
— Ты должна признать, что это довольно мило, — говорю я ей, поднимая подбородок на дуэт перед нами. Чувство защиты, которое я испытывала к нему раньше, переросло в странное чувство отчаяния. Мы с Шоном отлично подходим друг другу; так было до Эллиота, так есть и сейчас. Я охочусь за доказательствами. Мой восторг от вида его и Фиби — доказательство.
Я оценила его задницу в этих джинсах — это доказательство.
Она смеется. — Похоже, он действительно отличный отец.
Вздох. — Сообщение получено.
Потише, чтобы нас не слышали другие, Сабрина говорит: — Нам нужно серьезно поговорить об этом.
— Не начинай.
— Когда это я отговаривала тебя от отношений? — говорит она, расширив глаза. — Разве это не имеет какого — то веса?
Я открываю рот, чтобы ответить, когда краем глаза замечаю, что Эллиот находится всего в нескольких шагах позади нас и, вероятно, слышал каждое слово.
Я бросаю на него знающий взгляд. — Привет.
Он что — то изучает на своем телефоне, но это все уловка. Эллиоту так же интересно копаться в айфоне, как засовывать ложку в ухо. Он догоняет нас двумя длинными шагами и встает между нами, обнимая за плечи. — Дамы.
— Ты слышал каждое слово, не так ли? — спрашиваю я.
Он смотрит на меня, пожимая плечами. — Да.
— Снупер.
Это заставляет его рассмеяться. — Я подошел поблагодарить тебя за приглашение. Я не надеялся застать тебя за обсуждением Шона. — Более тихим голосом, наполненным смыслом, он бормочет: — Поверь мне.
— Честность здесь немного обезоруживает, — вмешивается Сабрина. — Я не уверена, стоит ли мне неловко сбежать или остаться и услышать больше. — Она делает паузу. — Я действительно хочу услышать больше.
— У нас всегда так было, — говорю я ей.
— Это правда, — говорит Эллиот. — Мы никогда не умели лгать друг другу. Когда мне было пятнадцать, Мейси сказала мне сменить дезодорант. Она намекнула, что старый, возможно, уже не работает.
— Эллиот указал конкретный день, когда он заметил, что у меня появилась грудь.
Сабрина пристально смотрит на нас.
— Я заставила Эллиота взять с собой имодиум, когда мы пошли на концерт Backstreet Boys, потому что у меня были проблемы с животом.
— Самое неловкое в этом, — говорит он, — то, что я ходил на Backstreet Boys.
— Нет, — поправляю я его, — неловкость заключается в том, что я застала тебя танцующим.
Он признает это, слегка щелкнув бровями. — У меня были движения.
Я смеюсь. — Да. Движения — это единственный способ описать то, что ты делал.
Сабрина фыркает на нас и, когда Дэйв зовет ее, бежит вперед, но Эллиот останавливает меня, положив руку на мою руку, и мы получаем несколько любопытных взглядов, когда остальная группа проходит мимо нас на пути к парковке. К счастью, Шон и Фиби все еще впереди нас.
— Итак. — Эллиот засовывает руки в карманы. Его плечи поднимаются, давя на шею. Он все еще такой угловатый, такой длинный.
— Итак, — повторяю я.
— Спасибо, что пригласила меня сегодня. — Он улыбается мне такой улыбкой, которую я не знаю, как описать. Это улыбка, которая говорит: — Я знаю, что мы знакомы целую вечность, но для меня все равно очень важно, что ты пригласила меня сюда. — Как ему это удается с помощью простого изгиба губ и зрительного контакта, я никогда не узнаю.