Сейчас: Среда, 8 ноября
После того единственного сообщения во время обеда с Сабриной, отношения с Эллиотом превратились в снежный ком, и мы делаем то, чего не делали даже в средней школе: разговариваем почти каждый день. Может быть, всего несколько минут. Иногда просто по смс. Но я чувствую его присутствие почти постоянно, и как бы я ни хотела отговорить себя от этого, я знаю, что нежный гул облегчения в моих мыслях — это из — за него.
Возможно, с этим связано то, что отношения с Шоном… в лучшем случае странные. У нас не было ни одного спора. У нас не было разговоров о том, что мы делаем. Когда я случайно застаю их бодрствующими, Фиби кажется счастливой видеть меня, Шон кажется счастливым видеть меня. Я уверена, что если бы я запланировала на завтра большую свадьбу, Шон все равно с радостью пришел бы. Я уверена, что если бы я отложила планирование на неопределенный срок, Шон никогда бы не спросил об этом.
Я также уверена, что могу уехать, и он тоже не будет против.
Это самая странная вещь, в которой я когда — либо принимала участие, и все же, это может быть так чертовски просто. Это ничего не требует от меня, не требует участия моего сердца, и я знаю без сомнения, что я ему не нужна. У нас могут быть отношения, которые дают нам обоим секс, финансовую безопасность, крышу над головой и стимулирующие разговоры за обеденным столом, но в остальном мы живем совершенно разными жизнями.
Но критические истины — что мы на самом деле не любим друг друга, никогда не любили и отсутствие любви беспокоит меня — не приходят маленькими капельками осознания. Они внезапно появляются там, в черно — белом свете, крича об окончании отношений каждый раз, когда мы вежливо улыбаемся, обходя друг друга у раковины в ванной.
Меня тошнит от этого. Я отчаянно пытаюсь найти лучший выход. К сожалению, я боюсь, что главной реакцией Шона будет разочарование. Я для него такой же удобный любовник, как и он для меня; но в его случае ему, возможно, не нужно большего: у него уже есть любовь всей его жизни в виде шестилетней дочери.
Хорошим началом кажется убедиться, что я могу позволить себе жить самостоятельно в городе. Я беру редкий день отпуска и еду в Эль — Серрито, чтобы сделать то, что откладывала уже несколько месяцев: встретиться со своим финансовым консультантом. Дейзи Миллиган — старый папин финансовый эксперт, и я оставил ее у себя скорее из сентиментальности и лени, чем из — за каких — то особых знаний о ее навыках.
Несмотря на то, что ей уже за семьдесят, ей почти не приходится обращаться к моему досье, когда она читает мне лекции о том, что у меня есть в трасте (достаточно, чтобы покрыть ремонт дома и налоги, но не намного больше) и почему мне следует продать один из моих домов (пенсионный счет мне нужен больше, чем две недвижимости). Я не смею упоминать, что живу в Сан — Франциско и даже не получаю доход от аренды дома в Беркли.
Я ненавижу говорить о деньгах. Еще больше я ненавижу видеть, как сильно я нуждаюсь в финансовой организации. После этого я вроде как взвинчена и бодра, и когда Эллиот пишет смс с вопросом, как прошел мой день, и я отвечаю, что нахожусь на его стороне залива… встреча кажется вполне очевидным выбором.
Он предлагает Fatapple's в Беркли, не имея ни малейшего представления о том, как близко это находится от моего дома. Поэтому вместо этого я предлагаю встретиться на вершине холмов Беркли, в парке Тилден, у входа на тропу Wildcat Creek.
Я приезжаю туда раньше него, и возле машины натягиваю флиску повыше на шею, чтобы бороться с ветром. Туман накатывает на холмы, и кажется, что серый горизонт опускается в долину на дюйм.
Я люблю Тилден, и у меня столько воспоминаний о том, как мы приезжали сюда с мамой, катались на пони, кормили коров на Маленькой ферме. После смерти мамы мы с папой приезжали сюда почти каждые выходные, чтобы покормить уток на пруду. Мы сидели в тишине, бросали в воду оторванные кусочки хлеба и смотрели, как утки подхватывают их, соревнуясь друг с другом в кряканье.
Ностальгия по Тилдену, кажется, смешивается с ностальгией по Эллиоту и образует мощное варево в моей крови, пронизывая меня насквозь. Несмотря на то, что мы с ним никогда не были здесь вместе, мне кажется, что мы были вместе. Такое ощущение, что он — часть моего ядра, вплетенная в мою ДНК.
Поэтому, когда он появляется из тумана парковки и движется ко мне своей длинной, неспешной походкой и в обтягивающих черных джинсах… это заставляет мою тревогу просто… испариться.
В порыве очевидного прозрения я понимаю, что Сабрина была права: я не жила без него. Я просто выживала.