— Что? — говорю я, сопротивляясь, когда она тянет меня вперед. — Нет, я…
— Не спорь, — говорит она, шагая вперед. — У меня строгие инструкции от мамы: ты — семья.
У меня перехватывает в горле — клубок ватных эмоций застрял там. Натянув на плечи свою накидку, я следую за ней к месту на стороне жениха, в самом первом ряду.
Алекс садится на третье место, а я сажусь рядом с ней на четвертое. — Скоро начнется, — говорит она. — Мама сказала мне сесть, чтобы люди подошли. Правда?
Я оглядываюсь на нее и вижу, что да, люди начинают прокладывать себе путь к юзерам, ожидающим у входа в проход. Места заполняются, солнце садится, и сцена захватывает дух.
— Я давно хотела встретиться с тобой, — говорит Алекс, глядя вперед на алтарь — небольшую деревянную арку, украшенную такими пышными цветами, что мне хочется протянуть руку и отщипнуть лепесток, чтобы убедиться, что он настоящий. — Что ж — встретимся снова.
— Со мной? — Ей было всего три года, когда мы с Эллиотом поссорились.
Ссора.
Боже, какая странная фраза. У других людей бывают размолвки. То, что произошло у нас, было похоже на разрыв. Но так ли это было на самом деле? Может быть, прорыв вдоль линии разлома. Молоток треснул по нашему слабому месту. А судьба вошла в него с отбойным молотком.
Алекс кивает, поворачиваясь ко мне. Она так похожа на Эллиот в четырнадцать лет, что у меня на секунду перехватывает дыхание, как будто меня ударили в солнечное сплетение. У нее лесные глаза, широко расставленные за очками. Ее волосы густые и темные, едва укрощенные цветами, приколотыми вокруг ее овального лица. Шея длинная, лебединая, руки тонкие и костлявые. На Алекс это выглядит как — то изящно; возможно, потому что она танцует и научилась использовать свое стройное телосложение в своих интересах. Тело Эллиота всегда напоминало ящик, полный инструментов: острые углы, длинные кости, опасные при неуклюжем обращении.
— Он так тебя любит, — говорит она. — Клянусь, он никогда не приводил девушку домой.
Мое сердце замирает.
Она кивает. — Серьезно. Мои родители думали, что он гей. Они говорили: — Эллиот, ты знаешь, мы любим тебя, несмотря ни на что. Мы просто хотим, чтобы ты был счастлив… — а он такой: — Я очень ценю это, ребята, а потом мы все просто уставились на него, типа: — Так когда ты собираешься привести своего парня домой?
Я немного смеюсь, не зная, что сказать. — Но в конце концов он привел кого — то домой. Я уверена, что она им понравилась.
Она пожимает плечами. — Рейчел была милой.
Мое сердце замирает. — Рейчел была первой девушкой, которую он привел домой? Это было — сколько, год назад?
Алекс оглядывается через плечо, чтобы проверить, как продвигается рассадка. Они немного заполнены, поэтому она наклоняется ближе, когда гитарист и вокалист начинают готовиться к исполнению процессии. — Мама назвала ее 'Мейси' три раза, когда она в первый раз пришла на ужин.
— Уф, — говорю я, — неловко. — Теперь, после встречи с Рейчел, я испытываю дополнительную симпатию. В той первой встрече многое приобрело смысл.
— В любом случае, — говорит Алекс, улыбаясь мне, — он в конце концов признался нам, что был влюблен в тебя еще со школы. Я рада, что ты вернулась в его жизнь. — Быстро подняв руки, она добавляет: — Даже если вы просто друзья. Ладно, я замолчу. — Она прикусывает губу, а затем поспешно добавляет: — И мне очень жаль твоего отца, Мейси. Я его не помню, но мама говорила, что он был очень хорошим человеком.
— Спасибо, милая. — Я обнимаю ее за плечи, притягивая к себе. — Я скучала по вам всем как сумасшедшая.
В толпе воцаряется тишина, когда гитарист начинает играть простую, ноющую прелюдию, прежде чем вокалист плавно переходит к версии Джеффа Бакли 'Аллилуйя'. Первыми к алтарю идут пожилые люди, предположительно бабушка и дедушка Элзы. Они сидят в секции напротив нас, пока мисс Дина и мистер Ник идут к алтарю с Андреасом между ними. Улыбка мисс Дины такая сияющая, что у меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Дело не только в том, что это свадьба — хотя я всегда плачу на свадьбах. Дело в песне, в обстановке, в том, что я снова в объятиях людей, которых люблю больше всего на свете. Впервые за все время, сколько я себя помню, я не чувствую себя одинокой.
Андреас стоит во главе прохода и смотрит на свою невесту в ожидании. Мисс Дина сидит рядом с Алексом, но тянется к нему через колени, берет мою руку и держит ее так крепко, что я чувствую ее любовь, ее смятение и — превыше всего — ее облегчение в этом единственном, трепетном прикосновении.