Он ожидающе поворачивает свое лицо к моему, и стоит лишь немного сдвинуться вперед, чтобы мой рот встретился с его ртом в этом новом, ленивом облегчении.
Это одновременно знакомо и чуждо. Его кожа грубее от щетины, его губы крепче. Внутри меня, я знаю, он толще.
Я начинаю сдвигаться с него — беспокоясь о том, что могу испортить его смокинг, — но он держит меня крепко, прижимаясь бедрами к моим. — Еще нет, — говорит он мне в губы. — Я хочу остаться здесь. Я все еще не верю, что это происходит.
— Я тоже. — Я теряюсь в ленивых движениях его языка, в крошечных поцелуях, которые переходят в более глубокие.
— Возможно, я захочу сделать это снова.
Я улыбаюсь. — Я тоже.
Он перемещает свой рот на мою шею, его левая рука поднимается, чтобы коснуться моей груди.
— Это странно, — начинаю я, — что я чувствовала, будто занимаюсь сексом с кем — то новым и старым одновременно?
Это заставляет его рассмеяться, и он наклоняется, целуя мою грудь. Наклонившись назад, он шепчет: — Хочешь узнать кое — что еще более странное?
Мои глаза закрываются. — Я хочу знать все.
И впервые за последние десять лет я действительно хочу.
— Прошли годы, прежде чем я был с кем — то, кроме тебя. Ты была единственной женщиной, с которой я был, пока я не стал… ну, долгое время.
Его слова ударяют в глухую стену моей сексуальной дымки, а затем ужас наваливается на меня, как чернота.
— Я любил тебя всю свою жизнь, — продолжает Эллиот, его губы прижимаются к моей ключице. Медленно я открываю глаза, и он смотрит на меня сверху. — По крайней мере, с той минуты, как я начал думать о любви, сексе и женщинах.
Он все еще внутри меня.
Он улыбается, и лунный свет ловит острый угол его челюсти. — Я никогда никого не хотел так, как тебя. Прошло много времени, прежде чем я захотел кого — то еще, физически, вообще.
Это немного похоже на то, как будто находишься в глазу торнадо. Вокруг меня все происходит, но внутри моей головы так тихо.
В ответ на мое молчание его глаза сначала расширяются, а потом закрываются. — О, Боже мой. Я только что понял, что я сказал.
Тогда: Понедельник, 1 января
Одиннадцать лет назад
Сразу после Ричмондского моста я позвонила Эллиоту, слушая через динамик, как телефон звонил и звонил, и в конце концов перешел на голосовую почту. Примерно через десять минут после начала поездки мне пришло в голову, что я не знаю, где в городе живет Кристиан, и не знаю, как долго Эллиот будет там. Было уже больше часа ночи — возможно, он просто дома, в постели, и я не смогу добраться до него, не разбудив весь дом.
Впереди темнело шоссе 101, усеянное изредка горящими задними фонарями других машин. В остальном оно было пустым, лишь кучки водителей выезжали на шоссе и съезжали с него вокруг маленьких городков: Новато, Петалума, Ронерт Парк… В Санта — Розе я снова попыталась позвонить, и на этот раз ответил незнакомый мужской голос.
— Телефон Эллиота. — На заднем плане раздался шум, пьяный и буйный.
Я почувствовала кислое сочетание облегчения и раздражения. Было почти два часа ночи, а он — или, по крайней мере, его телефон — все еще был на вечеринке?
— Эллиот где — то здесь? — спросила я.
— Кто звонит?
Я сделала паузу. — Кто отвечает?
Парень вдохнул, и его ответ прозвучал сдавленно, как будто он только что принял огромную дозу чего — то. — Кристиан.
— Кристиан, — сказала я, — это Мейси.
Он выпустил длинный, контролируемый вдох.
Кто — то на заднем плане издал резкий звук — Чувак.
— Да, — подтвердил я, — его девушка, Мейси.
— О, черт. — В трубке стало тихо, приглушенно, как будто кто — то держал там руку. Когда он вернулся, он сказал просто: — Эллиота здесь нет.
— Он пошел домой без телефона? — спросил я.
— Нет.
Сбитая с толку, я спросила: — Так как же его нет, если ты знаешь, что он не уходил домой?
— Мейси. — Медленный, пьяный смех, а затем: — Я слишком высоко, чтобы следить за этим.
— Хорошо, — сказал я спокойно, — ты можешь просто дать мне свой адрес?
Он назвал адрес на Роузвуд Драйв, добавив: — Второй дом слева. Ты его услышишь.
— Крис, — запротестовал кто — то на заднем плане, — не надо.
Кристиан издал еще один негромкий смешок. — Какое мне, блядь, дело?
А потом он повесил трубку.
Дом Кристиана был новым и поэтому большим для Халдсбурга, построенного в стиле ремесленников, расположенного на холме с видом на виноградник. Он был прав: я услышала это, как только свернула на его улицу. Машины заполонили длинную подъездную дорожку, беспорядочно расходясь к обочине. Я припарковалась на первом свободном участке улицы, через несколько домов. Застегнув на платье пуховую куртку, я оставила туфли на каблуках в машине, взяла из багажника шлепанцы и поплелась обратно на холм.