Вот поэтому я удивился новости о его женитьбе, но ничуть не удивился, увидев Мишель. Она напомнила мне мою мать. А еще монашку. Бледная, невзрачная, с тоненькими серенькими волосиками и невыразительными глазами. Собственная реакция на невесту друга меня не порадовала. Все-таки не стоит выносить приговор после пары минут знакомства, к тому же мы действительно опоздали.
Через полчаса мы с Алексом сидели во втором ряду и наблюдали, как Том, Мишель и преподобный отец Джордж репетируют завтрашнюю церемонию. Наклонившись к Алексу, я шепнул:
— Ну и как она тебе?
Алекс сложил руки на груди, придирчиво оглядел невесту и задумчиво прищурился. Спустя несколько секунд раздумий он прошептал:
— Она никогда не даст ему раком.
Предсвадебный ужин оказался недурен, но, как и следовало ожидать, банален: за сочным бифштексом последовали глупые тосты родственников и друзей. Вино выглядело соблазнительно, но я мужественно хлебал чай со льдом.
Вернувшись в отель около девяти, я услышал жуткий гам, доносившийся из бара. Ясно, наши уже в сборе. Я распахнул дверь, и меня встретили радостные крики друзей, с которыми мы не виделись несколько лет. В баре было душно от дыма, гомона и смеха. Кто-то растолстел, кто-то полысел, кто-то поседел, но в целом все выглядели на уровне. Настроение у меня мигом улучшилось.
Ближе к полуночи бар погрузился в темноту, зато лица моих друзей буквально светились от удовольствия. Кроме нас никого не осталось: мы распугали всех прочих постояльцев отеля. Верный своему слову, я пил только колу.
— Все сюда! Слушайте анекдот, — раздался голос Джины от дальнего конца стойки.
Судя по дымящейся сигарете, Джина успела изрядно набраться. На трезвую голову она не курит. Живет Джина в Бостоне и уже дважды бегала знаменитый бостонский марафон. Все нехотя замолчали.
— Значит, так. Бог создал Адама, а потом и говорит ему: «Адам, ты клевый малый. Просто клевый. Ты — мое лучшее творение. Я создал тебя по своему образу и подобию. Поэтому я дал тебе то, что отличает тебя от остальных моих творений».
«А чего ты мне дал-то?» — заинтересовался Адам.
«Во-первых, большущий мозг».
«Супер! — обрадовался Адам. — Спасибо, Боже. Так это все, что ль?»
«Нет, не все. Еще дал я тебе самый большой пенис».
— Неправда! — вдруг встряла Энн.
— Правда, — возмутилась Джина, недовольная тем, что ее перебили.
— А как же лошади и слоны? — не успокаивалась Энн. — Ты что, ни разу в зоопарке не была?
И тут дамы принялись переглядываться, кто с видом умудренного знатока, а кто с выражением искреннего удивления.
— Имеется в виду, относительно размеров тела, — вставил я, понимая, что Джина сама никогда не сообразит.
— Во! — подхватила она. — Спасибо, Джек. — Повернулась к Энн и рявкнула: — Молчать и не перебивать!
Все засмеялись.
— Черт, забыла, на чем остановилась.
— Самый большой член, — охотно подсказали мы.
— Ах да. Значит, Адам говорит Богу: «Вот это да! Спасибо, Боже».
Но тут Бог добавляет: «Только есть один нюанс».
«Начинается… Какой еще нюанс?»
«У тебя не хватит крови, чтобы пользоваться мозгом и членом одновременно».
Девушки чуть не повалились со стульев от хохота. Мы тоже посмеялись, но как-то вяло, снисходительно, хотя и без обиды.
Ох уж эти шутки про мужской член! Никогда не мог понять, что в этой части тела такого забавного и почему анекдоты о ней пользуются бешеной популярностью. Вот и сейчас, глядя трезвым взглядом на подвыпивших и хохочущих друзей, я недоумевал, над чем же они, собственно, смеются.
Нет, смысл шутки понятен. Но я не понимаю, что в этом смешного. Что смешного в пенисе? Ведь если про него сложено несметное количество анекдотов, значит, он сам по себе воспринимается как нечто забавное. Почему никто не рассказывает анекдоты про влагалище? Потому что влагалище — это не смешно. Есть много анекдотов про сиськи, но, согласитесь, это не одно и то же. Похоже, в пенисе есть что-то комичное или просто абсурдное.