— Для итальянцев такие узы дружбы равнозначны братским, — заметила Констанция, положив свою руку на руку Данта и поглаживая ее.
Ее покровительственный тон раздражал Риву. А Дант словно не слышал этого. Можно только предположить, что Констанция привлекательна для него. Дант, наверное, не упустит возможности. Он знаток общения с женщинами.
— Все же, — сказала Рива ему, — ты мог бы навести справки и избавить Констанцию от хлопот.
Дант ответил, не глядя на Риву:
— Я мог бы, но опасался возможных последствий.
— Как это понять? — нетерпеливо спросила Рива.
Дант поглядел на нее:
— Я знал, что меня подставили, на это указывало все: ночное появление наркотиков, большое количество снадобий в клубе, но не в других местах поблизости, появление новых людей с дурной репутацией и большими деньгами.
— Но ты ничего не говорил об этом.
— Я не хотел никого обвинять заранее.
— Например?
Дант помрачнел и вдруг схватил за руку Констанцию, гладившую его руку.
— Кое-кого из ваших наемников.
Та, побледнев, выдернула руку, потирая запястье.
— Что вы говорите?
Тут раздался какой-то странный звук. Они обернулись и увидели в дверях аплодирующего Ноэля. Сколько он здесь пробыл, трудно было сказать, но явно достаточно, чтобы понять, что к чему. Волосы его были взъерошены, а под мышкой он держал стопку бумаг с записями приходов и расходов. Он поклонился Данту и сказал:
— Поздравляю. Не часто мужчины так разбираются в женщинах.
Констанция, бросив на бывшего мужа испепеляющий взгляд и сжав кулаки, повернулась к Данту:
— Объяснитесь немедленно!
— Пожалуй, Ромоли, и вправду стоит послушать, — согласился Ноэль.
Дант прокашлялся.
— Дело вот в чем: я, конечно, не прекрасный принц и был слегка удивлен игрой со стороны принцессы. Когда это не прекратилось, у меня возникли подозрения, особенно когда я понял, что разговор все время крутится вокруг Ривы. Я начал понимать, насколько Констанция не любит ее.
— Меня? — нахмурилась Рива. — Но почему?
— Не притворяйтесь такой невинной! — воскликнула Констанция. — Вы расстроили мой брак.
— С ума вы сошли! — возразила Рива.
— Ха!
Рива поглядела на Ноэля, но по его лицу нельзя было узнать его мысли. Она посмотрела на Данта.
— На чем вы остановились, Ромоли?
— На том, как я заметил, что Констанция имеет на меня зуб и так привержена вендетте вообще, что я поневоле задумался: а не нужен ли я ей, чтобы одержать верх над Ривой? К тому же привыкшей к посещению мест, вроде «Максима», ее слишком интересовал клуб. Старые сицилийцы похожи на то, как она сама изображает Эдисона: они распространяют месть и на друзей своего врага. Я не уверен, что у Констанции есть связи в Новом Орлеане, но это возможно. Можно также подозревать, что она имела отношение к моим неприятностям. Возможно, если бы я воспротивился ее влиянию, она подняла бы шум по поводу ситуации с наркотиками, созданной ею в клубе.
— Такая мысль никогда не приходила мне в голову! — вскричала Констанция.
— И за это мы должны быть благодарны? — спросил Ноэль.
Бывшая жена повернулась к нему:
— Действительно, я не думала так далеко заходить в вендетте. А если бы хотела, у меня бы хватило ума не делать это так явно.
Лицо Ноэля совершенно не изменилось.
— Я верю тебе в обоих пунктах.
— О, ты невыносим! — отвернулась от него Констанция.
— Когда же это кончится? — спросила Рива.
Констанция, скрестив руки на груди, заговорила, видимо желая отвлечь внимание от себя самой.
— Об этом лучше спросить у вас, Рива. Есть ведь дело этого Галланта. Насколько мне известно, вы больше других желали бы его смерти. Может, вы сами это устроили и обвиняете других, чтобы отвести от себя подозрения?
— Нет, — резко сказал Дант, — не может быть.
— Нет? — переспросила Констанция. — Но ведь есть еще Ноэль. Галлант представлял угрозу для Ривы, а поэтому и для «Столет корпорейшн». Для сына особо важно защитить компанию, созданную отцом.
— Нет! — сказала Рива. — Он и не знал о поездке Эдисона.
— Разве? — улыбнулась Констанция, хитро поглядев на мужа. — А ведь он был у него незадолго.
— Что? — не желая верить, спросила Рива.
— Странно, правда? Но это так. Я сама слышала, как Ноэль звонил и узнавал, где должен быть этот Галлант. Ведь так, дорогой?
— Я виделся с ним, — подтвердил Ноэль.
— Но зачем? — спросила Рива.
Констанция ответила за него:
— Он беспокоился, конечно, о корпорации.
— Я беспокоился обо всем и обо всех, кого могут затронуть акции Галланта. Мне надо было знать, чего от него ожидать.
Констанция ехидно посмотрела на него:
— Как это разумно!
— У меня всегда так, — ответил Ноэль и так посмотрел ей в глаза, что та отвела взгляд.
— А разумные люди, — заметила Рива, — не пытаются убить, даже если другие неразумны.
Она всего мгновение глядела в глаза Ноэлю, прежде чем повернуться к Данту. В глазах старого друга было столько симпатии, что она смущенно отвернулась. Иногда узы дружбы могут стать слишком тесными.
— Но ведь кто-то же это сделал! — нетерпеливо заметила Констанция.
— У Эдисона были и другие враги, — ответил Ноэль.
— Может быть, — согласилась Констанция, — но на него прежде не нападали, и именно здесь, в Бон Ви, он последний раз навредил.
Рива подумала, что это, пожалуй, верно, касательно Ботинок и Маргарет, а еще относительно Данта и Анны, хотя это не совсем Бон Ви.
Дант устало зевнул и помассировал затылок.
— Это все пустой разговор. Я, пожалуй, лучше пойду. Анна в больнице одна, и кому-то надо побыть с ней. — Он посмотрел на Риву. — Не поговорить ли нам наедине?
Она вышла за ним в холл. За дверью он, взяв ее за руку, сказал:
— Прости, если это расстроило тебя, я не хотел этого. Просто я не мог перенести, что ты, наверное, думаешь, будто я виноват в случившемся с Джошем.
Она нашла в себе силы улыбнуться:
— Если и подумала, то только на секунду.
— Спасибо тебе большое. — Он наклонился и быстро поцеловал ее в лоб. — Спокойной ночи.
Странное ощущение было после этого разговора. Как будто что-то между ними изменилось. Было ли дело в ее недоверчивости, в поведении Констанции, в ее вопросах к нему или в Ноэле, но только Дат словно отдалился. Или в ней самой было какое-то отчуждение. Она не могла решить. Обернувшись, она увидела за спиной Констанцию.
— Вы просили меня не причинять ему вреда, — сказала та, — но сами причинили больший, чем могла бы я.
Это была правда: те, кого мы защищаем, уязвимы для нас самих. Но это не обязательно признавать при другой женщине.
— Ну и к чему это все? — спросила Рива.
— Это очень сильный и мужественный человек. Коралия и Пьетро любят его.
— Мне он тоже очень нравится. Если это опять предупреждение, не надо беспокоиться.
Констанция криво усмехнулась:
— Понимаю, хотя это всего лишь любезность. Я не так разумна, как Ноэль, но достаточно любезна.
— Спасибо, — сказала Рива, не зная, что сказать.
— Не за что, — ответила Констанция и удалилась.
Ноэль стоял в дверях, мял свернутые трубочкой бумаги. Когда затихли шаги Констанции, дом погрузился в тишину. Он спросил:
— Давно хотел узнать: как там сын Галланта?
— Все так же. И можно считать, что это хорошая новость.
— А Эрин?
— Все нормально. Завтра опять собирается в больницу.
— Если опять соберетесь вместе с ней, скажите мне или хотя бы возьмите Джорджа. А сейчас тебе надо отдохнуть: у тебя усталый вид.
Она чуть заметно улыбнулась: вечно ему не хватает такта, и ответила:
— Пожалуй.
Они помолчали, не глядя друг на друга. Впервые за последние сутки они были наедине. Чувствовали себя напряженно. И вот Ноэль отошел от дверей и направился к своей спальне, сказав:
— Ну, спокойной ночи.
Когда она окликнула его, голос ее был как чужой:
— Ноэль!
— Да? — обернулся он.
На минуту она забыла, что хотела спросить, а когда вспомнила, то не смогла спросить о его вине так же прямо, как Данта. Она смотрела на свои руки, словно ища слова.