Не было недостатка в компаниях любителей поразвратничать и повеселиться. Одной из них, La Societe Joyeuse[229], принадлежала идея календаря в форме Пособия для любовников, на картинках которого, в отличие от обычных календарей, были изображены жительницы столицы, прославившиеся своими галантными похождениями. Авторы этого издания придерживались мнения, что вид «молодой привлекательной блондинки» действует на воображение сильнее, нежели, скажем, изображение бородатого св. Николая. «А посему святых, вместе с одиннадцатью тысячами дев, мы отошлем в рай, а их место в календаре предоставим менее суровым красавицам. Первое место будет отдано дворянкам, третьему сословию достанутся все пятницы, а субботы и воскресенья мы посвятим куртизанкам. Почетное место будет отведено для герцогинь и маркиз, которые всегда задавали тон в том, что касается плотских услад, а постные дни прибережем для мещанок, привыкших жить в атмосфере воздержания. Вдобавок к этим новшествам, все церковные праздники, посвященные печальным и мрачным событиям священной истории, будут заменены на веселые, более подходящие для их новых, жизнерадостных патронов. И да воздаст им должное всякий француз! Праздник Обрезания Господня будет зваться отныне Праздником Крайней плоти. Праздник Очищения второго февраля станет Праздником биде (многие молодые дамы именовали биде своим духовником). Двадцать пятое декабря будет отмечаться как Fete de Cocus[230]». Далее распутные авторы нового календаря позволяют себе высказывать вещи даже еще более святотатственные, но я думаю, чтобы получить представление о намерениях Societe Joyeuse, более чем достаточно и приведенного выше. Это позволяет по-новому взглянуть на картину предреволюционной Франции.
На смену рыцарским орденам прошлых веков пришли модные подделки. В начале века маркиз де Фютиле основал Ordre de la Frivolite[231], в который входили шестьсот petits maitres второго класса и триста — первого. Слава о них выходила за пределы французских границ; в Испании также появились свои манерные петиметры со множеством собственных вычурных словечек и изукрашенных сверх меры одежд. Наставления членам ордена гласили:
1. Распространять и совершенствовать вкус к нарядам по всему Парижу, посылать делегатов в провинции, дабы обучать людей новой манере одеваться и говорить, вести себя как подобает и завивать волосы, как принято.
2. Искать новые, необычные способы самовыражения.
3. Придавать своим речам и поступкам вид туманный и рассеянный, дабы они казались совершенно нелогичными.
Завещание шевалье де Мюколори — превосходный пример отношения petit maitre к жизни.
«Божественной Эскарлазюр (к которой я никогда не испытывал чего-то большего, нежели преходящую страсть) я завещаю мой портрет, мой рубин и Муху, мою левретку, пестро-белую, с коротким хвостом, черными ушами и длинными лапами. Эскарлазюр всегда нежно любила меня, из чего можно сделать вывод, что она будет любить и мою собаку. Я должен попросить ее не плакать обо мне (иначе ее прекрасные глаза покраснеют) и каждый день говорить с моим портретом, как если бы я был жив. Нет ничего печальнее, чем изображение человека, лишенное речи и движения.
Я ничего не оставляю Марто, которую оспа обезобразила настолько, что она не может вызвать какого бы то ни было интереса ни у живого, ни у мертвого.
Я оставляю мою коллекцию парфюмерии малютке Сафири из Оперы, которая пахнет отнюдь не розами, с условием, что она будет пользоваться духами дважды на дню.
Я оставляю 1800 фунтов всем цветочницам Парижа, чтобы они стояли вдоль улиц, по которым повезут на кладбище мое тело — ибо смерти должно придавать жизнерадостный вид.
Я оставляю всю мою жизнь, состоявшую из визитов, реверансов, пируэтов, туалетов, нетерпения, комплиментов, безумств, интимных ужинов и коротких прогулок,— тем, кто пишет для театра, чтобы они могли извлечь из нее что-либо, способное послужить развлечению, исправлению или наставлению публики, которая в такого рода уроках весьма нуждается».{198}
Кроме этого, существовали тайные организации, члены которых встречались для занятий любовью в специальных заведениях, изобретенных любителями изысканного разврата. Например, Афродиты, под покровительством маркиза де Пальмареза, штаб-квартира которых до революции находилась в столице Франции; после революции большинство членов клуба разъехались кто куда. Кое-кто из них потерял свою легкомысленную голову на гильотине, иные, перебравшись в другие края, продолжали заниматься тем же, чем раньше.
Попасть в число афродит было нелегко и, кроме того, недешево. Каждый новый член ордена должен был уплатить вступительный взнос сообразно своему финансовому положению и, кроме того, платить членские взносы, которые для кавалера составляли десять, а для дамы — пять тысяч фунтов. Злостные неплательщики безжалостно преследовались, но как только речь заходила об исключении их из списка членов ордена, они, как правило, платили сполна, пренебрегая всеми другими задолженностями, чтобы не лишиться необыкновенных удовольствий, которые предлагал им этот единственный в своем роде клуб.